КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ВОРОНЕЖСКОЙ ЕВРЕЙСКОЙ ОБЩИНЫ 19 - 20 ВЕКА

 По установленной в 1769 году «черте осёдлости» Воронежская губерния относилась к числу запретных мест для проживания евреев. Лица еврейской национальности появились на территории губернии во второй четверти 19 века. Это были солдаты, служившие в расквартированных здесь полках и батальоне внутренней стражи. Рекрутская повинность на евреев была распространена в 1827 году, причем в жёсткой форме: с тысячи жителей брали не по семь человек, как в русской деревне, а по десять. Но до 1867 года отставные нижние чины не имели права свободного выбора места жительства (речь идёт о евреях, не принявших православия). Официальная статистика вплоть до начала 1860-х годов не упоминает в Воронежской губернии лиц иудейского вероисповедания.
 Пожалуй, одним из первых евреев, появившихся в Воронеже, можно считать Владимира Александровича Гольдштейна (1821-1873). Он оказался здесь не позднее конца 1840-х годов, первоначально в качестве типографского рабочего. В 1851 году он принял православие, был приписан к цеховым ремесленникам и внесён в ревизские сказки. Вскоре он открыл частное заведение, став резчиком печатей. В «Памятной книжке на 1856 год», где перечислены врачи, педагоги, художники, ремесленники всех специальностей, владельцы магазинов и лавок в губернском городе. Гольдштейны – единственная еврейская фамилия. В конце 1850 годов В.А. Гольдштейн стал купцом 2-й гильдии, в сентябре 1858 – открыл «литографию и металлографию», а в мае 1859 года основал первую в городе частную типографию. От неё ведёт свой отсчет издательско-полиграфическая фирма «Воронеж», недавно отметившая своё 140-летие. В. А. Гольдштейн был издателем первой в губернии частной газеты «Воронежский листок», существовавшей в 1862-1868 годах. В 1869 году он издавал «Воронежский справочный листок». С того же года стал издателем газеты «Воронежский телеграф», наиболее крупной и респектабельной газеты в городе, просуществовавшей до июня 1918 года. Гольдштейн был женат на дочери местного купца Глазкова, Наталье Дмитриевне, их дочери Софья и Елена в 1870-е годы учились в казённой Мариинской гимназии.
 По сведениям за 1861 год, в числе ремесленников, живших в Воронеже, упоминались сапожник Яков Гольдштейн, резчик печатей Михаил Гольдштейн и корсетник Авраам Скрипт.
 В начале 1860-х годов в среде дворянства появляется первая женщина, еврейка по национальности, но из семьи, принявшей православие. Это была жена отставного штабс-ротмистера Андрея Васильевича Верещагина, Ольга Ивановна, урождённая Гулькевич-Глебовская (1840-1912). Она повенчалась с мужем в июне 1857 года в местечке Махновке Бердичевского уезда Волынской губернии, где он тогда служил. В июне 1861 года ушедшей в отставку с военной службы Верещагин стал дворянским заседателем губернской палаты гражданского суда. В воспоминаниях А.П. Салтыковой (жены брата Салтыкова – Щедрина), упоминается О.И. Верещагина. Она ещё была жива и потому не названа по имени: «В числе моих воронежских знакомых была весьма красивая особа, легкомысленно обвенчавшаяся в первый раз со скромным «становым», но затем поправившая ловко непростительную ошибку, вышедши за богатого аристократа, занимавшего высокое служебное положение». Примерно в 1864 году Ольга Ивановна, разведясь с первым мужем, вышла замуж за местного военного губернатора, генерал-майора свиты Александра II Михаила Ивановича Черткова (1829-1905), и покинула Воронеж. Позднее они жили в Новочеркасске, Киеве, Варшаве.
 К 1860 году относятся первые статистические сведения о численности евреев в губернии. Насчитывалось 280 мужчин и 57 женщин, сосредоточенных преимущественно в Воронеже (198 мужчин и 47 женщин), Бирюченском (42 мужчины и 9 женщин) и Бобровском (27 мужчин) уездах. Из них в течение года приняли православие 4 человека. Спустя два года общая численность евреев выросла до 313 мужчин и 99 женщин, но распределение по городам изменилось. В Воронеже жили 112 мужчин и 40 женщин, в Задонске – 126 мужчин и 41 женщина. Надо полагать, это было связано с переменой квартир воинских частей, в которых служили более половины всех мужчин – евреев. Помимо городов, 38 мужчин и 9 женщин проживали в торгово-ремесленных слободах Бирюченского, Бобровского и Павловского уездов.
 Увеличению численности евреев во внутренних губерниях Российской империи способствовала новая статья в законодательстве. В 1859 году отменили ограничения в выборе места проживания для купцов первой гильдии. Как видно из документов, одним из первых купцов, появившихся в воронежской губернии, был «Могилевской губернии города Чауса первой гильдии купец Давыд Ловушев сын Гинзбург», который жил в 1864-1866 году в селе Ксизово Задонского уезда и вёл здесь крупные торговые операции. В 1861 году «черта осёдлости» была отменена для лиц, имевших учёную степень, в 1865 году - для ремесленников, и, наконец, в 1879 году в Воронеже получили право жить все специалисты, имеющие высшее образование, а так же медики и фармацевты со средним образованием.
 В 1852 году в Воронеже обосновался Мстиславский мещанин Хаим Геселевич Фейгин (1816-1895), который, в отсутствие официально признанного властями, вёл «частную тетрадь» с записями о рождении, браке и смерти евреев. С начала 1860-х годов здесь упоминается еврейский молитвенный дом (местонахождение его определить не удалось), хотя официальное разрешение на открытие молельни в арендуемом здании было получено только в 1874 году. С этого времени и до своей смерти должность общественного раввина (переизбиравшегося каждые три года) исполнял Х.Г. Фейгин, получивший серебряную медаль с надписью «За усердие». Для совершения религиозных обрядов он регулярно выезжал в уездные города. 30 мая 1872 года, в связи с 200-летием со дня рождения Петра I, во временном молитвенном доме была отслужена панихида, затем раввин произнёс приличествующую случаю речь. О праздновании евреями этого юбилея сообщили местные газеты. Это было первое упоминание в прессе о существовании еврейской общины.
 С 1877 года раввин Фейгин стал вести официально признанные метрические книги евреев, которые ежегодно представлялись на проверку в городскую думу. Эти метрические книги, как и предшествовавшие им «частные тетради», не сохранились. Единственным источником справочного характера остались документы «о проверке метрических книг евреев города Воронежа», имеющиеся в архивном фонде городской управы за 1897-1915 года. Здесь в ответ на запросы тех или иных лиц приведены точные даты их рождения. В 1870-е годы была обустроена первая миква, с 1 августа 1881 года начала действовать вторая, построенная жёнами купцов Либензона и Полякова на окраинной Стрелецкой улице. Городская дума в ноябре 1881 года отклонила жалобу местных жителей, требовавших закрыть вторую микву.
 В начале 1870-х годов в Воронеже появляются евреи с высшим образованием. Первым чиновником иудейского вероисповедания был член Окружного суда Григорий Вербловский (служил в 1872-1892 годах, умер в 1900 году в Москве). Кандидат прав Самуил Розенберг занимался адвокатурой до своей смерти в 1907 году (как специалиста его весьма высоко оценивал известный воронежский педагог Н.Ф. Бунаков); врач Гавриил Майзель (1843-1906) служил и вёл частную практику более тридцати лет, одновременно он состоял членом ряда благотворительных обществ. В 1876 году предпринял попытку быть внесённым в дворянскую родословную книгу известный предприниматель Самуил Поляков (1836-1888). В качестве подрядчика он вёл железнодорожное строительство в Воронежской губернии. Отрезок вновь возникшей в Воронеже улицы, соединившей вокзал с центром города, получил название Поляковского шоссе. Воронежское дворянское собрание в июле 1876 года признало права семьи Поляковых на дворянство по чину действительного статского советника. Однако Сенат в январе 1877 года не утвердил этого решения, поскольку чин был получен не на государственной службе, а за пожертвование 150 тысяч рублей на нужды Лицея цесаревича Николая в Москве.
 В 1883-1897 годах прокурором Воронежского окружного суда был статский советник Александр Либан (1852-1910), еврей, принявший «евангелическое аугсбургское вероисповедание». В 1885 году он женился на местной дворянке Струковой, а в 1897 году и сам был причислен к воронежскому благородному сословию по полученному им ордену св. Владимира 4 степени. Но возник конфликт Либана с предводителем дворянства Коротоякского уезда Л.М. Савеловым (1868-1947), наряду с чисто деловыми были и религиозные мотивы. А.И. Либан был переведён в Одессу.
 В 1880 году численность проживающих в губернии евреев достигла тысячи человек мужского пола. При этом личным правом проживания вне «черты осёдлости» пользовались 225 человек. Члены их семей и прислуга составляли 776 человек. В декабре 1883 года в среду прибалтийских немцев, владевших до этого аптеками в Воронеже, вошел провизор Хаим Давидович Бомштейн. Он купил «вольную аптеку, заведённую в 1779 году», которая была второй по величине в Воронеже. В конце 1880-х годов аптекой управлял провизор Самуил Дзевочко, затем Абрам Бомштейн. В 1900 году аптеку купил провизор Симон Афроимович Шеер, в 1913 – провизор Илья Берович Карачунский. Через стажировку в этой аптеке прошли десятки аптекарских помощников, евреев по национальности.
 Одним из первых аптекарских помощников, оказавшихся в Воронеже, был Л.Б. Вейнберг (1849-1901). Уроженец города Вильно, Лейба Вейнберг в 1871 голу сдал экстерном экзамены в Киевском университете. В октябре 1876 года он переехал в Воронеж и в течение двух лет служил помощником провизора в аптеке Депнера. В мае 1879 года принял православие и по крёстному отцу стал именовать себя Леонидом Борисовичем. В марте 1881 года он поступил чиновником в губернское правление, в 1882-1890 годах был смотрителем губернской типографии, одновременно в 1884-1891 годах секретарём Губернского статистического комитета. В 1880-е вышло около десяти его краеведческих книг и подготовленные им 16 выпусков «Материалов по истории Воронежской и соседних губерний». Работы Л.Б. Вейнберга стали существенным вкладом в развитие науки о местном крае. В 1891 году он переехал в Петербург, где состоял помощником редактора газеты «Правительственный вестник», сотрудничал в Энциклопедическом словаре Брокгауза-Ефрона.
 В числе лиц, имевших право свободного выбора места жительства, необходимо назвать мастера-мыловара, кайдановского мещанина Якова Мироновича Маршака (1885 - 1917), который обосновался с женой Евгенией Борисовной, урождённой Гительсон (1867-1917), в Воронеже в середине 1880-х годов. Он работал на мыловаренном заводе братьев Михайловых, находившемся на границе города и пригородной слободы Чижовки. Здесь в октябре 1887 года родился известный детский писатель Самуил Маршак (1887-1964). В его книге «В начале жизни: (страницы воспоминаний)» отражены детские впечатления о Воронеже. Сопоставляя его с Витебском, куда потом переехала семья, он пишет, что певучей еврейской речи «на воронежских улицах мы почти никогда не слышали». Упоминает он и лечившего его семью воронежского военного врача Вениамина Чериковера. В Воронеже родился так же брат и сестра Маршака: Моисей (1885-1944), инженер-экономист и Сусанна. В 1893 году семья покинула город.
 С 1896 года семья Маршаков жила в Острогожске. В 1898 году будущий поэт сдал вступительные экзамены в гимназию, но из-за превышения процентной нормы для евреев был принят только в следующем году. В 1901 году в семье родилась дочь Лия, в замужестве Прейс (1901-1964), ставшая писательницей под псевдонимом Елена Ильина. В этом же году родители переехали в Петербург, а Самуил и Моисей остались в Острогожске, они жили у своего дяди М.Б. Гительсона. В сентябре 1902 года Самуил уехал к родителям. В воспоминаниях С.Я. Маршака нашёл отражение гимназический быт, в 1930-е годы он переписывался с местным музейным работником Г.Н. Яковлевым.
 К началу 1890-х годов число врачей евреев в Воронеже выросло до десяти человек. В губернской земской больнице и городской лечебнице работали Исаак Айзикович Гинзбург (р. 1862) (одновременно он был товарищем председателя Медицинского общества), Элий Менделевич Непомнящий (ум. 1940) и Аврум-Лейб Шабсович Грейденберг (1863-1920). Грейденберг в качестве военного врача участвовал в русско-японской войне, а в 1907 году открыл в Воронеже частную клинику. Ветеринарным врачом в уездном Богучаре служил Нот Атласнер, в Новохопёрске – Елеазар Хейфец. Ювелирным ремеслом занимался Михаил Трахтенберг, имевший мастерскую на Большой Дворянской улице; часовам мастером был Яков Конторер (ум.1889) году. «Красильно-плательную мастерскую содержал в Воронеже Симон Берман; Гдаль Шильдкрет – жестяную мастерскую в Острогожске. В 1910 году три воронежские скоропечатни и граверная мастерская принадлежали евреям (мещанам Мовше Глоуберману, Ноте Райскину и Липе Минкину). Имелась фотография Иосифа Ясвоина. Сведений о крупной предпринимательской деятельности не так много. С 1873 года на Мало-Московской улице мыловаренный завод М.Л. Вассермана, с 1901 года действовала ватная фабрика М.М. Мильштейна, купец Братман владел дрожжевым заводом. В последнее десятилетие 19 века распространилась практика публикации в газетах извещений о смерти лиц еврейской национальности. Местом погребения называлось иудейское кладбище.
 В 1890-е годы немало евреев находилось на службе в уездных земствах в качестве врачей, инженеров, техников. Дорожным строительством губернского земства с 1899 года и до революции заведовал Абрам Шифрин (1865 - после 1923). Выпускник воронежского реального и Московского технического училищ, он руководил работами по прокладке шоссейных дорог, возведению и ремонту мостов. С 1892 года должность земского врача в Задонске занимал Берко Иткин. В 1901-1907 годах врачом кадетского корпуса был Владимир Розенблат, участвовавший в русско-японской войне и награждённый двумя боевыми орденами. С 1907 года земским врачом Воронежского уезда служил Ефим Гершман. С 1897 года на протяжении ряда лет, вплоть до революции, содержателем воронежского театра был Вениамин Иванович Никулин (Окельницкий) (1856-1953), принявший православие еврей. Как видно из местной периодики и его собственных воспоминаний, В.И. Никулин был тепло принят воронежским обществом.
 В 1890 году еврейская община получила утверждённый Министерством внутренних дел устав. В 1892 и 1893 годах был издан специальный «Отчёт воронежского еврейского молитвенного дома» о положении за предшествующий год. В 1884 году а «Адрес-календаре» впервые приведён список хозяйственного правления молитвенного дома: староста (гоба) – отставной рядовой Лейба Братман, казначей (нееман) – отставной унтер-офицер Лейба Куниш, «учёный» (в его функции входило разъяснение сомнений по вере) – отставной рядовой Ерахимель Шулькин. Регламентировавший деятельность общины закон «Об управлении духовных дел евреев» разрешал совмещение функций «учёного» и раввина, поэтому «учёный» впоследствии не упоминается.
 После перерыва следующий список членов хозяйственного правления приведён в 1892 году. Теперь состав правления стал иным, в него входили раввин Хаим Фейгин, провизор Хаим Бомштейн, купцы Семён Алейников, Александр Малкин, Езикиль Поляков (1846-1902), отставной фельдфебель Лейба Кривоносов (ум. 1899), мещанин Гершка Бурас, лекарь Элий Непомнящий. Через два года в правлении появились купцы Илья Цивьян (1846-1914), Гесаль Шифрин (1838-1919) и Нафталь Паперно (ум. 1904), мещанин Залман Слуцкий. В 1895 году впервые указан адрес молитвенного дома – дом купца М.У. Сычёва на Старо-Конной площади (ныне площадь Ленина, дом не сохранился). По отзыву раввина, тесный, внешне неприглядный дом, находившийся среди кабаков и трактиров, он не отвечал своему назначению.
 После смерти Х. Фейгина новым раввином в 1896 году был избран кандидат права Сигизмунд Айзенштейн (ум. 1918). По его инициативе 14 мая 1896 года, в день коронации Николая Второго, еврейская община послала царю поздравительную телеграмму, где одновременно ходатайствовала о разрешении строительства молитвенного дома с присвоением ему имени императора. Переписка затянулась на три года и не дала результата. По переписи 1897 года численность евреев в городе достигла 1788 человек (при населении Воронежа в 80500 человек).
 В 1899 году в еврейскую общину влились кандидат права Лазарь Сирвинт, ставший директором местного отделения коммерческого банка, врач Лазарь Ширвиндт (ум.1936), магистр фармации Иосиф Габрилович, инженер-технолог Марк Сирвинт. Новое правление общины (председатель Л.В. Сирвинт, члены А.И. Иофин, Х.М. Розовский, И.Я. Берлин, Я.М. Герш, С.И. Иофе). 11 апреля 1899 года возбудило повторное ходатайство о строительстве синагоги. Разрешение Министерства внутренних дел последовало только в начале апреля 1901 года, и то после поездки раввина С.Айзенштейна в Петербург. Ещё 15 января 1901 года еврейская община на имя И.Я. Берлина, Л.В. Сирвинта и И.М. Цивьяна приобрела дом наследников Гурова на краю Большой Дворянской улицы. За деревянный дом со всем земельным участком заплатили 13500 рублей руб., из которых 5500 руб. были пожертвованы задонским купцом Якрвом Рувимовичем Гриншпуном (1832-1898) и его супругой.
 Проект синагоги в апреле 1901 года выполнил архитектор С.Л. Мысловский (1856 -после 1918). Поляк по национальности, он был самым известным архитектором в Воронеже. Станислав Мысловский с успехом построил десятки православных храмов и католических костёлов. Синагога представляет собой двух этажное кирпичное здание, прямоугольное в плане, вытянутое по оси север – юг. По углам северного фасада возвышаются две восьмигранные башни, напоминая о библейских священных столбах или сигнальных башнях, с которых звучали звуки трубы собирая людей в синагогу. Строительные работы на участке синагоги начались весной 1901 года, их вёл подрядчик Аверин, они обошлись общине в 65000 рублей. Для изыскания средств община продала 99 мест в синагоге на общую сумму 30000 рублей. Самые дорогие места стоили 550 рублей, такую сумму внесли Я.А.Шварц, М.П. Гликлих, Г. Н. Шифрин, А.Я. Рейхштадт, А. Б. Бабицкий, Г.С. Цодиков, И. М. Цивьян, Е. М. Поляков, А.Г. Шиф, И.Я. Берлин, И. Иофин. К зиме 1902 года здание было доведено до крыши, осенью следующего года была завершена внутренняя отделка. Одна люстра стоила более 700 рублей, скамьи – две с половиной тысячи … Наследники Е.М. Полякова пожертвовали алтарь стоимостью в одну тысячу рублей. Воронежское погребальное братство – бархатный занавес к алтарю, братство Тылим – амвон.
 Первое богослужение было совершено в праздник еврейского Нового года в сентябре 1903 г., хором руководил кантор Н. Горелик. «Храм по своей вместительности, внешней архитектуре, выдержанности стиля и внутреннему благоустройству служит украшением и гордостью воронежского еврейского общества, являясь почти единственным в городах, вне черты еврейской осёдлости лежащих».
 Хозяйственное правление в период строительства синагоги возглавлял Л.В. Сирвинт, после 1904 года поочерёдно Илья Цивьян, Илья Лунц (1865-1920), Лазарь Левин, Юлий Слуцкий. В предреволюционные годы в составе правления имелся собственный бухгалтер, им был Вольф Либерман (ум. 1917). В начале 20 века еврейскую общину пополнили врачи Маркус Гутман, Аарон Трайнин, Иосиф Заруцкий (р. 1867, с 1901 года врач уездного училища), Исаак Немировский (ум. 1937), Маркиан Кучинский, Давыд Зарцын, (ум. 1936), инженеры Соломон Кенский, Симон Фридман (ум. 1912), Моисей Миламедов, Самуил Бетгилель (1849-1910), Григорий Трайнин (ум.1910), Наум Баркан (ум. 1931). Более половины врачей (7 из 12 человек) в городской бесплатной лечебнице составляли евреи.
 9 марта 1907 года губернатор утвердил раввином избранного общим собранием прихожан волковысского мещанина, окончившего Страсбургский университет со степенью доктора философии, - Шоуля-Иуду Шмуйловича Юновича. Прежний раввин, присяжный поверенный Сигизмунд Айзенштейн, остался жить в городе до самой своей смерти. Ш.Ш. Юнович возглавлял общину до начала 1914 года, когда временным раввином назван местный купец Яков Абрамович Шварц. 21 мая 1914 года собранием уполномоченных еврейского общества на должность раввина был избран выпускник Петербургского университета Шлиома Хаимович Черейский-Ицхокин. С 1909 года при еврейской общине действовало благотворительное общество, в состав правления которого входили Любовь Сирвинт, Роза Клигман, Анна Непомнящая, Израиль Риссак. В документах за 1910 год при синагоге упоминается библиотека – читальня Воронежского отделения Общества распространения просвещения между евреями в России. В 1916 году открыта еврейским обществом библиотека имени И.Л. Переца. В 1919 году она была преобразована в третью районную библиотеку, в которой был сохранён еврейский отдел.
 В 1890 году в уездный Землянск Воронежской губернии переселился врач Михаил Яковлевич Эйхенбаум (1853-1917), сын инспектора Житомирского раввинского училища, позднее принявший православие. Его жена Надежда Дормидонтовна, урождённая Глотова (1858-1959), и двое сыновей, Всеволод (1882-1945) и Борис (1886-1959), жили с самого начала в Воронеже. Туда в 1900 году переехал и глава семейства, работавший во врачебной службе железной дороги. Сыновья окончили воронежскую гимназию. Всеволод, избравший себе псевдоним Волин, стал одним из лидеров анархизма, в 1919-1920 годах был ближайшим сподвижником Нестора Махно. Борис Михайлович Эйхенбаум стал выдающимся литературоведом. Последняя квартира семьи находилась на Петропавловской улице.
 С 1870-х годов дети евреев, имевших право проживания вне черты осёдлости, обучались в воронежских гимназиях и прогимназиях. Согласно установленной правительством процентной нормы, их численность в казённых учебных заведениях не должна была превышать пяти человек на каждые сто учащихся. Архивы мужских учебных заведений не сохранились, имеются лишь отрывочные сведения о выпусках разных лет. Из окончивших в 1890 году мужскую классическую гимназию – 26 человек, из которых двое были евреи. Александр Зинберг (поступил в Рижский политехникум) и Вульф Шифрин (поступил на медицинский факультет Харьковского университета. В 1891 году из 20 выпускников было так же двое евреев – Симон Гинзбург (поступил в Рижский политехникум) и Николай Чериковер (поступил на медицинский факультет Московского университета). В реальном училище с 1876 по 1900 год число учеников – евреев выросло с 4 до 26 (общее же число реалистов возросло за эти годы с 78 до 552). Из числа выпускников реального училища необходимо назвать Гирша Розовского (1881 – после 1917), окончившего в 1910 году с золотой медалью Институт гражданских инженеров и работавшего архитектором в Петербурге. Врачом реального училища в 1876-1897 годах был Г.А. Майзель. Среди 49 выпускников мужской гимназии в 1905 году евреев было пятеро, в том числе Снаэ Лейкин (ум. 1929), сын владельца магазина, он стал врачом в Воронеже. Не желая отставать от других слоёв горожан, в 1888 году еврейская община пожертвовала 500 рублей для создания начального училища, которое должно было носить имя губернатора А.В. Богдановича.
 Схожая ситуация была и в женских гимназиях. В Мариинской гимназии за полвека её существования обучалось около двух тысяч человек. Девочек-евреек среди них немногим более ста, в основном это дети интеллигенции и верхушки купечества. Из 936 выпускниц Николаевской женской прогимназии насчитывалось 24 еврейки. В делах частной женской гимназии Ивановской, впоследствии Степанцовой, обнаружены всего две еврейские фамилии. Врачом в этой гимназии с 1902 года и до своей смерти работал доктор медицины Цодок Гиршевич Кроль (1861-1912). В частной женской гимназии М.П. Кожевниковой из 321 ученицы еврейками являлись 12, в их числе была Лия Виницкая, сестра известного впоследствии воронежского музыканта. В казённых гимназиях нередко возникала ситуация, когда успешно сдавшие экзамен ученики не принимались из за отсутствия квоты и должны были ждать вакансии. Как исключение следует отметить наличие евреев среди педагогов. Преподавателем математики в Учительской семинарии в 1883-1896 годах был Лев Розенберг, преподавательницей истории и географии в Николаевской женской прогимназии с 1903 года служила Мариамна Шиц.
 В 1900 году в мещанской семье родился писатель-сатирик Виктор Ефимович Зильберман (1900-1976), писавший под псевдонимом Ардов. В его московской квартире на Ордынке постоянной гостьей была Анна Ахматова. В сентябре 1899 года в семье владельца аптеки родился будущий киносценарист и писатель Евгений Иосифович Габрилович (1899-1993), семья жила тогда в доме Цуканова на Большой Московской улице. В воспоминаниях Е.И. Габриловича Воронежу уделено лишь несколько строк: «Я родился в самом конце прошлого века в Воронеже, в семье аптекаря и в доме аптеки. Учился в воронежском реальном училище, получив бесспорное право носить мундир с золочёными пуговицами на тёмно-синем сукне. Воронеж я мало помню и всё же храню к нему острую нежность. Добрым – как родина, мирным – как родина, булыжным – как родина остался он в моей душе». В 1909 году семья Габриловичей переехала в Москву.
 В начале 20 века в Воронеже поселился амчиславский мещанин Яков Минаевич Фридман (ум.1933), в 1914 году – зубной врач Хая-Ита Герцевна Кантор (ум.1935) – родители известного писателя Г.Я. Бакланова, который родился в Воронеже в 1923 году. С конца 19 века жил «мелкий торговец» Гирш Крейзер – отец героя Советского Союза генерала армии Я.Г. Крейзера (1905-1969). В 1899 году известный петербургский архитектор Борух Гиршович (1856-1911) выполнил проект в Воронеже отделения Русско-Азовского коммерческого банка. Здание было построено в 1899-1903 годах.
 Второй по численности после губернского Воронежа была еврейская община в уездном Острогожске. В 1902 году здесь насчитывалось 163 души мужского пола и по разрешению МВД был открыт молельный дом в нанимаемом помещении. К сожалению никаких сведений о его работе обнаружить не удалось. В существовавших здесь мужской и женской гимназиях ежегодно, по сути дела, возникал конкурс среди евреев, желавших поступить. Сюда поступали дети не только местных жителей, но и тех, кто жил в разных уездных городах и слободах вне пределов «черты осёдлости». Один из претендентов на гимназическое образование, аптекарский ученик Мовша Либкинд в 1905 году представил вместе с заявлением «Curriculum vitae», где поведал о своём еврейском воспитании), родился и жил в Витебске) и о своём стремлении получить высшее образование. Следует отметить, что в острогожских гимназиях одновременно училось по несколько человек от еврейских семей.
 С 1899 года зубным врачом в Острогожской мужской гимназии был Михаил Борисович Гительсон (1875-1939), родной дядя С.Я. Маршака. Уроженец Витебска, он имел диплом Военно-медицинской академии, одновременно со службой в гимназии вёл обширную частную практику в Острогожске. Его сыновья Теодор (р.1905) и Аркадий (р.1906) учились в мужской гимназии, а дочь Софья (р.1902) – в женской гимназии. В августе 1916 года М.Б. Гительсон переехал в Воронеж, где уже жил его брат, тоже дантист, Яков Борисович Гительсон. Ему не удалось определить детей в казённые гимназии из-за отсутствия процентной квоты, и они завершали образование в частных учебных заведениях.
 В воронежском доме Я.Б. Гительсона осенью 1915 года поселился его племянник С.Я. Маршак. Он приезжал в Острогожск для очередного переосвидетельствования о пригодности к военной службе, и там 3 ноября 1915 года умерла его дочь Натанель. По слабости зрения Маршака в армию не взяли. И на полтора года семейные обстоятельства задержали его в Воронеже. В 1916 году Маршак перебрался в квартиру М.Б. Гительсона. Вместе с женой Софьей Михайловной, урождённой Мильвидской (1889-1953), он работал здесь в благотворительных организациях. В автобиографии он писал: «Я с головой ушёл в работу, в которую постепенно и незаметно втянула меня моя жизнь. Дело в том, что в Воронежскую губернию царское правительство переселило в то время множество жителей прифронтовой полосы, преимущественно из беднейших еврейских местечек. Судьба этих беженцев всецело зависела от добровольной общественной помощи. Помню одно из Воронежских зданий, в котором разместилось целое местечко. Здесь нары были домами, а проходы между ними – улочками. Казалось, будто с места на место перенесли муравейник со всеми его обитателями. Моя работа заключалась в помощи детям переселенцев». Одновременно Маршак активно занимался переводами английских поэтов В.Вордсворта и В. Блейка, которые печатались в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». В январе 1917 года Маршак переехал в Петроград.
Евреи жили и в других уездных городах – Задонске, Бирюче, Боброве, Богучаре. В 1891 году богучарский купец Израиль Штокман ходатайствовал о разрешении строительства миквы, но выданное городской думой разрешение было отменено Губернским по городским делам присутствием.
 21-22 октября 1905 года черносотенцы устроили в Воронеже еврейский погром, во время которого убит сын еврея-кантониста, принявшего православие, Николай Таранченко. Очевидицей погрома была либерально настроенная писательница Валентина Дмитриевна, эти события нашли отражение в её воспоминаниях «Так было: Повесть моей жизни»(1930). Были разгромлены и разграблены магазины и квартиры евреев на центральных улицах города (магазины Адливанкина, Певзнера, Шиф, Шугам, Конторера, аптека Шеера). Безусловно, власти не организовывали погром, но они не сумели принять должных мер к его предотвращению. Городская дума в своём заседании 25-26 октября 1905 года рассмотрела ситуацию, связанную с погромом. Уполномоченный еврейской общины Л.В. Сирвиндт сообщил, что разорено 125 семейств, из которых только 40 могут обойтись без посторонней помощи, а «остальные превращены в нищих». Общий убыток еврейской общины оценивался в 500 тыс. рублей, жильцы разгромленных домов обосновались в реальном училище, затем им предложили Грибоедовские казармы. Был создан особый комитет для сбора пожертвований в пользу евреев, городская дума выделила комитету 3000 рублей и решила сложить недоимки по арендной плате. В остальном же пострадавшие были представлены своей участи. Погром послужил причиной для эмиграции части местных евреев в страны Западной Европы. В то же время не было антисемитских настроений в среде интеллигенции и дворянства. Полиция пыталась предотвратить 15 октября 1905 года погребение революционно настроенного студента Александра Розенберга на православном кладбище. Но эту попытку пресёк уездный предводитель дворянства И.Т. Алисов, лично возглавивший процессию.
 Участие интеллигенции в политических партиях, в первую очередь в кадетской, приводило к конфликтам с властями. В марте 1906 года по предписанию губернатора из-за политической неблагонадёжности был уволен из земской больницы врач Исаак Гинзбург. Полиция предписала ему выехать за границу на два года. Составленные в 1907 году Губернским жандармским управлением списки членов местного отделения кадетской партии насчитывали 320 человек, из которых евреи составляли 43 человека. Среди членов кадетской организации были бывший раввин Айзенштейн, Иосиф Густавович и Ольга Владимировна Габриловичи, Ефим Зигберман, отец и сын Майзели, два брата и сестра Поляковы, два брата Сирвиндта и их жёны. В числе одиннадцати партийных руководителей названы Л.В. Сирвиндт и И.М. Цивьян. В 1907 году за хранение прокламаций была арестована мещанка Ципа Лурье, продавщица магазина «Венский шик», в 1908 году по обвинению в подготовке взрыва – острогожские мещане Гдаль Шильдрет и Иосиф Белин.
 Городским санитарным врачом в предреволюционный период служил Иван Шаттенштейн (ум.1917). Приятелем обосновавшегося в Воронеже клоуна Андрея Дурова стал владелец галантерейного и аптекарского магазина Семён Чериковер (1862-1941). В 1912 году Мовше-Бер Нахмановичу разрешили открыть зубоврачебную лечебницу под заведованием доктора Герасима Вольпяна. Она размещалась в доме Исаака Клигмана на Б. Московской. В 1914 году Вольпян был призван в армию, заведовать стал Лазарь Ширвиндт, собственная лечебница которого находилась в доме Мартынова на Б. Садовой, она действовала и в 1918 году. Разрешая открытие лечебниц, власти теперь интересовались политической благонадёжностью владельцев.
 В 1914 году из Ростова в Воронеж был выслан активный участник революционного движения, эсер Матвей Коган-Бернштейн (1886-1918), поступивший на службу в отделение Донского-Азовского банка. Во время первой мировой войны число евреев в Воронеже резко возросло за счёт беженцев, поскольку правительство открыло для евреев из черты осёдлости только три города – Воронеж, Тамбов и Нижний Новгород. Только за один 1916 год в губернию прибыло 5223 еврея (из общего числа 48136 беженцев). Из Вильно были эвакуированы две частные гимназии (мужская и женская), принадлежавшие М.М. Ичасу. С ними появились не только ученики, но и учителя – евреи. В Воронеже возникло еврейское общество помощи жертвам войны (председатель – Исаак Риссак). Оно действовало и в 1918-1919 годах. В Острогожске организовали еврейский комитет помощи жертвам войны во главе с Л.Б. Ривлиным. Эти общества оказывали помощь беженцам в поисках жилья, устройства на работе, собирали деньги и тёплые вещи.
 Помимо этого, из западных губерний были высланы сотни еврейских семей, которым по тем или иным причинам власти запретили проживание на территориях, объявленных на военном положении. В Воронеже они подлежали надзору полиции. В марте 1917 года Воронежский еврейский комитет помощи жертвам войны произвёл перепись всего еврейского населения. В Воронеже тогда насчитывалось 6946 человек евреев, из них постоянных жителей было 2639, а 4307 составляли беженцы.
 После Февральской революции официальные ограничения, касавшиеся политических и имущественных прав евреев были отменены. Летом 1917 года в число гласных городской думы избран М.Л. Коган-Бернштейн, а 14 августа он стал председателем исполкома губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. С 1918 года существовал Губернский комиссариат по еврейским национальным делам (комиссар – М.Альшиц), действовала еврейская начальная школа. Известно имя только одного из учителей – Хаим Арон (ум. 1925). Комиссариат и школа находились в одном здании, бывшем доме Клигмана. «Еврейская советская трудовая школа» в 1918-1920 годах работала в Острогожске (заведующая – Р.Ф. Кац). В 1918-1920 годах в Воронеже действовал еврейский рабочий клуб, в котором были драматический и хоровой кружки, литературная секция. В клубе работали Носон Сегаль, Наум Гринблат, Иосиф Хорош, Гирш Фарбер, Самуил Арон. В оперно-театральной студии в 1918-1919 году работали режиссер Д. Гутман, балетмейстер М. Дысковский, театральный художник А. Клотц, дирижёр Г. Рейнгардт-Шаевич, преподаватель музыки Исаак Мильштейн (ум.1920). В местной организации РКСМ имелась еврейская секция, один из членов которой, Бухбиндер, был расстрелян белыми в 1919 году в уездном Землянске. В октябре 1919 года в числе повешенных белыми в Воронеже оказался журналист Ефим Бабицкий, сын состоятельного купца (погребён на еврейском кладбище). Одним из приятелей молодого Андрея Платонова был журналист Дмитрий Вержбловский, сын врача-инфекциониста Владимира Вержбловского (1873-1942). В местной партийной газете работал будущий писатель Август Явич (1900-1979).
 Ликвидация ограничений при получении евреями высшего образования привела к преобладанию их на медицинском факультете Воронежского университета (напомню, он основан в 1918 году на базе эвакуированного сюда Юрьевского университета). В начале 1920-х годов евреев в университете стало меньше из-за отъезда на родину многих эвакуированных лиц. В 1918-1920 годах профессором университета был академик Леонид Лейбензон (1879-1951), крупный специалист в области механики и геофизики. К середине 1920-х годов численность евреев в губернии определялась в 6505 человек (0,21% всего населения), но никаких национальных организаций к тому времени они уже не имели.
 В первой половине 1920-х годов возродилось много мелких купеческих предприятий, принадлежавших евреям. Многие из них состояли на службе. Яков Быкин (1888-1938) в 1922-1925 годах был первым секретарём губкома РКП(б), Соломон Газер управлял делами губисполкома. В губернском отделе управления работали братья Абрам и Хаим Ароны, в губернском отделе здравоохранения – Моисей Айнбиндер, Абрам Гуревич-Клячко, Борис Иткин, Григорий Шапиро. Губернский финансовый отдел возглавлял Иосиф Хорош, отделение Госиздата – Иосиф Ройхель, главным врачом военного госпиталя был Лазарь Фогельсон, заместителем заведующего отделом народного образования – Бенцион Сегал. Из восемнадцати адвокатов, евреев было шестеро, в том числе работавший с начала 20 века Иосиф Вульфович (ум.1939), репрессированные впоследствии Вениамин Майзель (1874-1939) и Арон Чудновский, Солистом-трубачом, а позднее руководителем симфонического оркестра состоял Аркадий Бейлин (1891-1945).
Из двухсот врачей, имевшихся в Воронеже в середине 1920-х годов, евреи составляли примерно половину, а из 34 зубных врачей евреев было 27. По-прежнему действовали лечебные кабинеты М.Б. Гительсона (его дочь Софья имела к тому же косметический кабинет). Главным врачом одной из поликлиник являлся Соломон Ройзман (1881-1935), заведующим кожно-венерологическим диспансером – Израиль Глитман (ум.1932). Аптеками заведовали Самуил Брук (1881-1936) и Моисей Бирнбаум. Савелий Деноткин (1895-1974) унаследовал врачебную профессию от отца Моисея Деноткина (ум.1919); одновременно он был известным в городе библиофилом. Столетие со дня его рождения недавно было отмечено специальным заседанием в Отделе редких книг Областной библиотеки имени И.С. Никитина.
 В декабре 1918 новая власть потребовала от раввина (им оставался Шлиома Черейский-Ицхокин) представить перечень серебряных предметов. Позолочённая корона, две серебряные короны, указатели для чтения Торы и пять дощечек с серебряной цепью имели общий вес 20 фунтов 14 лотов и ползолотника. В начале 1920-х годов всё это было изъято под предлогом «помощи голодающим». В 1929 году развернулась кампания за закрытие синагоги, в местной партийной газете появилась заметка под названием «Еврейскую синагогу - под клуб». Некий «тов. Левин» собрал более двухсот подписей «рабочих и служащих евреев» в поддержку этого предложения. Верующие на своём собрании приняли постановление «Бороться до последнего, а синагоги не отдавать» и выбрали комиссию для поездки во ВЦИК. Власти временно отступили. По воспоминаниям старожилов раввином на рубеже 1920-1930-х годов был Абрам Липскинд, старостой – Зис, кантором – Нисневич.
 Вторая попытка закрыть синагогу датируется 5 февраля 1933 года. Было принято специальное решение облисполкома, гласившее: «Ввиду многочисленных ходатайств трудящихся евреев о закрытии еврейской синагоги, выразившихся в постановлениях и резолюциях, вынесенных на митингах, общих собраниях и отдельных письменных заявлениях (2350 подписей) трудящихся евреев города Воронежа, что существующая синагога занимает обширное здание, обслуживающее всего несколько десятков верующих, а так же принимая во внимание острую нуждаемость в помещении под культурно-просветительские учреждении неполное использование верующими синагоги, утвердить решение Воронежского горсовета о закрытии синагоги с использованием этого здания под культурно-просветительское учреждения». Далее горсовету предписывалось предоставить верующим евреям другое молитвенное здание, но меньших размеров.
 Это решение областной власти не было утверждено Москвой, и синагога действовала до осени 1939 года. В ноябре 1939 года здание было передано тресту Облтекстиля и переоборудовано им под базу. Во время войны в здание попала бомба, «впоследствии оно было сожжено немцами, осталась одна коробка». К осени 1944 года первый этаж синагоги был уже восстановлен. Предприятие оптовой торговли «Ростекстильторга» располагалось здесь до середины 1990-х годов.
 В 1947 году еврейская религиозная община обращалась в облисполком с просьбой об открытии молельни. О возвращении прежнего здания речь не шла. Решение от 20 сентября 1947 года гласило: «Рассмотрев вторичное ходатайство группы верующих граждан об открытии молельни иудейского вероисповедания в Ворошиловском районе г. Воронежа, в арендуемом частновладельческом помещении, и принимая во внимание заключение уполномоченного по делам религий, считать возможным открытие молельни иудейского вероисповедания». Однако в дальнейшем иудейская молельня не упоминается, не помнит о ней никто из ныне живущих. Некоторые верующие на протяжении второй половины 20 века часто самостоятельно проникали в здание по субботам, известно, что неоднократно энтузиасты устраивали в здании синагоги миньян. Хотя, конечно в основном молились по частным квартирам.
 В 1935 году создан первый в городе джаз под управлением скрипача, дирижёра, композитора Соломона (Евгения) Виницкого (1903-1986). Джаз играл в фойе кинотеатра «Спартак», потом Виницкий руководил оркестром цирка. Образование он получил в местной музыкальной консерватории у виолончелиста Арона Рубинштейна, у вокалистов супругов Медем, у профессора М.А. Вольфа-Израэля. В 1921-1934 годах в Воронеже в ссылке жила бывшая жена Г.Е. Зиновьева, Ольга Равич (1879-1957), позднее её репрессировали. Старшим помощником областного прокурора в первой половине 1930-х годов был Ефим Крайзельман (ум. 1935). По разным следственным делам в 1930-е годы были репрессированы фоторепортёр Ханаан Копеелиович(ум.1946), профессор Исаак Бейлин, заведующий Облздравотделом Григорий Каган, ректор мединститута Виктор Найда, ректор Воронежского университета Анатолий Норин, владелец аптеки Соломон Левияс, высланные в Воронеж эсеры Лев Грохульский и Александр Гудван. Расстрелян был армейский комиссар 2-го ранга Борис Иппо (1898-1937), сын воронежского аптекаря.
 В 1934-1937 годах в Воронеже жил ссыльный поэт Осип Мандельштам (1891-1938) с женой Надеждой Яковлевной, урожд. Хазиной (1899-1980). Первоначально к нему благожелательно относился заведующий культпропотделом обкома ВКП(б) Максим Генкин (1886-1938). В городе сохранилось немало мест, связанных с пребыванием Мандельштама, топография дана в совместной работе Н.Е. Штемпель и В.Л.Гордина. Уцелели несколько домов, в которых квартировал поэт. Одним их них является дом, расположенный на улице Ф. Энгельса. Сюда к нему приезжала в мае 1936 года литературовед Эмма Герштейн. В 1991 году на этом доме установлена мемориальная доска работы скульптора Леонардо Эйдлина. В 1935 году поэта навещал антрополог Яков Рогинский (1895-1986). В 1935-1936 годах О.Э. Мандельштам работал литературным консультантом в Большом советском театре, где директором был Сергей Вольф (1890-1951). В 1933-1935 годах в Воронеже жил и общался с семьёй Мандельштамов литературовед Павел Калецкий (1906-1942).
 Во время Великой Отечественной войны правобережная часть города с июля 1942 по январь 1943 года была оккупирована. Не успевшие эвакуироваться жители были изгнаны немцами из города, многих из них расстреляли. В сентябре 1942 года несколько сот мирных жителей были расстреляны в Поповом логу в Хохольском районе Воронежской области. Среди тех, чьи имена известны, упоминается Адольф Альтшуль, Абрам Жуковицкий, Мендель Фитерман. Евреи были в числе лиц, расстрелянных в Песчаном логу (на окраине Воронежа) и на территории психиатрической лечебницы «Орловка». Среди жертв в последнем случае упоминаются врачи-евреи Софья Груздь и Елизавета Резникова с двухмесячным сыном Марком. 10 августа 1942 года были расстреляны семья еврея Лазаря Кривчера и супруги Иофе. 12 августа 1942 года во дворе средней школы, превращённой в госпиталь, была расстреляна врач Ревекка Мухина, бывший врач детской поликлиники. В 1969 на этом здании установлена мемориальная доска. 20-21 августа 1942 года во дворе больницы на улице Челюскинцев расстреляно около 30 больных-евреев, среди которых был профессор В.Вержбловский.
 В конце 1950-х – первой половине 1960-х годов в Воронеже жила писательница Юлия Шифрина (1905-1993), в произведениях которой ярко воссозданы характеры молодых людей, живших в черте осёдлости. Написанные ею в Воронеже книги автобиографичны в своей основе. С 1958 года и до своей смерти дирижёром театра оперы и балета был Михаил Носырев (1924-1981), крупный композитор и дирижёр, приехавший в Воронеж после сталинских лагерей. В 1963-1970 годах заведующим кафедрой истории СССР в университете являлся профессор Лазарь Генкин (1903-1970), в 1952-1967 годах университет был местом работы крупного математика Марка Красносельского (1920-1997). В 1957-1978 годах в университете работал профессор, специалист по античной истории, Александр Немировский, первым опубликовавший в местной прессе стихотворения О.Э. Мандельштама. В творчестве современного поэта и публициста Аркадия Пресмана находит отражение еврейская тематика. Его стихи, имеющие еврейские сюжеты, публиковались в московском журнале «Ной», одно из стихотворений вошло в подготовленную Е.А. Евтушенко антологию «Строфы века».
 С 1962 года в Воронеже живёт профессор-филолог Сергей Беркнер, участник еврейского сопротивления в Белоруссии в годы Второй мировой войны. Его статья «Евреи в борьбе с немецким фашизмом в тылу врага» опубликована в журнале «Корни № (1998, №10).
 Ныне в Воронеже существуют несколько религиозных и светских еврейских организаций. С 2000 года в синагоге работает штатный раввин Носсон Вершубский. В синагоге так же действует Благотворительный центр «Хесед Нехама» (возглавляет его Лев Хайвович), при этом центре действует Воскресная школа (она создана в 1993 году) и Молодёжный клуб. Работает танцевальная студия и различные клубы по интересам. Синагогу еврейской общине возвратили лишь в 1997 году.

В подготовке материала использован Государственный архив Воронежской области, архивные документы воронежской синагоги, публикации в гг. «Воронежский телеграф» (19 век), «Воронежский курьер», труды воронежского краеведа А. Акиньшина. Так же устные рассказы воронежских евреев.
С.А. Труфанов

История "еврейских" сел в Воронежской области

История "еврейских" сел в Воронежской области уникальна и не имеет прецедентов в России.
"Еврейских" деревень несколько, в том числе села Ильинка и Высокое.
Еврейское население села Ильинка практически в полном составе репатриировалось в Израиль. Летом 1998 там оставалось 28 человек.

Село Высокое расположено в Таловском районе области. Население его составляет 1200 чел. Из них 850 человек считают себя евреями.

В начале века в село приехал р. Язик из Харькова, после чего началось обращение в иудаизм. 20 человек (в начале века) уехало учиться в харьковскую ешиву.

Свинину не употребляют. Едят в основном птицу. Ранее был шойхет, умер 15 лет назад. Есть Сефер-Тора. От населения поступали просьбы организовать в школе преподавание еврейских дисциплин - истории, традиции и т.п. Однако директор школы отказался от этого.

Общинный центр вывозит детей из села в еврейские лагеря и направляет на семинары. Молятся только мужчины - человек 28-30. Население использует молитвенники "Дом Божий" (1897 года издания). На шабат мужчины зажигают одну свечу.

Всего у еврейского населения села - 5-6 фамилий. Встречаются сочетания - Сарра Моисеевна Бочарникова, Пинхас Ананьевич Гриднев (руководитель общины). Гриднев - последний из оставшихся в живых учеников харьковской ешивы, знает иврит и молится на нём. На дверях домов мезузы.

Еврейские кладбища в Ильинке и Высоком - отдельно мужская, детская и женская части. Памятники - деревянные с шестиконечной звездой.
Похоронный обряд- с соблюдением всех предписаний.
В настоящее время - много желающих репатриироваться.
Несколько лет назад по российскому телевидению прошла передача о жителях Высокого и Ильинки.

* * *

Место успокоения
 
 Еврейское кладбище города Воронежа официально основанное в 1869 году, существует и действует по сей день. Находится оно на южной окраине города, за дворцом им. 50-летия Октября, в небольшом тихом квартале, ограниченного улицами Карельской и Молдавской. «Усилиями Лейбы Кривоносова», которого нередко считают «еврейским старостой» удалось получить разрешения властей того периода на открытие постоянного места для захоронения евреев. Самое раннее захоронение, отмеченное на кладбище, относится к 1866 году, это могила витебского раввина Егуды Лэв бэн Ярухама Бэшкина. На сегодняшний день здесь насчитывается 115 дореволюционных надгробий. Самые ранние тексты выполнены на иврите, часть из них не прочитана, с начала 1890-х годов надписи дублируются на русском языке. Первый по времени надгробный памятник с текстом на русском языке относится к 1891 году: «Анна Константиновна Непомнящая. Скончалась 53 лет в 1891 году». За ним вслед идёт захоронение с интервалом в три года: «Герш Гершенов Цодиков. Родился в Калуге 21-го марта 1867 года. Умер 7-го марта 1894 года». Рядом могила отца, Герша Цодикова – старшего (1830-1913), и матери, Рахили Цодиковой (ум. 1907). Имеются здесь и другие семейные захоронения – Майзелей, Мильштейнов, Кривоносовых, Непомнящих, могилы членов правления синагоги в разное время: Е.М. Поляков (1846-1902), Г.С. Цодиков (1830-1913), И.М. Цивьян (1846-1914). Здесь погребали евреев, живших не только в Воронеже, но и в других местах. Так в августе 1917 года сюда был перевезён прах Залмана Шерзона из Новохопёрска. Ещё около тысячи могил относятся к периоду 1920-1990-х годов, часть надгробных памятников использованы вторично (старый текст уничтожен). В числе современных захоронений – могила известного архитектора, лауреата Государственной премии Владимира Абрамовича Быховского (1925-1991).
 Практически полностью кладбище находится на попечении воронежской еврейской общины. В 1995 году была впервые за многие годы приведена в порядок вся кладбищенская территория. Правление общины бережно относится к дореволюционным надгробиям: оно дало указание не выбрасывать, сохранять даже поваленные и расколотые памятники 19- начала 20 века.
 В настоящее время благоустройством кладбища занимаются несколько служащих, существует и действует служба охраны. В отличие от русских кладбищ здесь никогда не встретить кучи мусора, всё тщательно убирается. Практически не встречаются заброшенные могилы, за ними принято ухаживать ближайшим соседям или ими занимается служба по благоустройству. Кладбище огорожено достаточно высоким забором, поэтому здесь нет случайных людей, редко бывают случаи вандализма.
Труфанов С.А.

Маленький Израиль в воронежской глубинке

 Человеку, не интересующемуся историей происхождения иудаизма в России, мало что говорят названия сёл и деревень Воронежской области: Новая Чигла, Клёповка, Гвазда, Озерки, Ильинка, и, конечно же, посёлок Высокий. Однако их объединяет одно: все эти населённые пункты были ранее населены русскими по происхождению, но иудеями по вероисповеданию. В настоящее время на карте Воронежской области, да и вообще в России сохранился единственный населённый пункт – Высокий.
 Посёлок Высокий Воронежской области, уникальное историческое место России, где проживают этнические русские люди, принявшие иудаизм и назвавшие себя евреями во время последней переписи населения (2002 г.). История посёлка насчитывает только лишь восемьдесят лет. Хотя на территории Воронежской области история самого движения русских иудеев или по другому – иудействующих, субботников уходит в глубь веков более чем на два с половиной столетия. В настоящее время посёлок Высокий имеет, пожалуй, самую многочисленную общину русских иудеев в России, числом более восьмисот человек. Когда в апреле этого года Высокий с рабочим визитом посетил главный посланник КЕРООР в России, странах СНГ и Балтии Вэлвол Чернин он был поражён стойкостью веры местных жителей. По его словам «они больше евреи, чем мы».
 Посёлок Высокий расположен в Таловском районе – чуть меньше 200 километров от Воронежа. Мой первый визит в Высокий состоялся летом 2003 года, вместе с представителями воронежского отделения ЕАР «Сохнут». Нашей задачей была организация школы по изучению иврита, традиции и проведение консультаций для желающих репатриироваться в Израиль.
 Интересно было бы узнать, что произошло в посёлке за прошедший год.
 Здесь, как и ранее живут обычные с виду русские крестьяне, которым от предков досталась необычная для этих мест вера – иудаизм. За последний год с помощью воронежского отделения ЕАР «Сохнут» организованы курсы по изучению иврита, регулярно проводятся консультации для желающих репатриироваться в Израиль.
 В научной литературе их называют субботниками. Это название появилось давно – ещё до революции. Тогда сельские православные священники с удивлением обнаружили, что часть крестьян в церковь не ходит, перед иконами не молится, а из всей Библии предпочитает Ветхий Завет. Да ещё и соблюдает все еврейские обряды – вплоть до обрезания. И, разумеется, праздничным днём у них является суббота, а не воскресенье. Так и появилось название – субботники.
 Когда царское правительство стало разбираться, оказалось, что субботников в России не так уж и мало – под Воронежем, Тамбовом, Астраханью. Откуда они появились, кто сманил их в незнакомую религию, точно сказать никто не может до сих пор.
 Самим жителям Высокого слово «субботники» не нравится. «Мы – иудеи» - объясняют они. И радуются, что теперь говорить это можно открыто. Потому что за свою жизнь успели испытать все прелести государственного антисемитизма. Даже в данный момент, жителям Высокого приходится ездить на работу не менее чем за двадцать километров от родного посёлка – председатель местного колхоза категорически отказался принимать на работу высочан. Вы жиды – открыто говорит он.
 Осенью 1921 года на самом высоком месте в округе появилось несколько землянок. В них и перезимовали первые переселенцы. Жители села Озерки Бочарников Иван Игнатьевич, Жабин Соломон Иванович, Гриднев Захар Ефимович прибыли на новое место, перевезли дома, надворные постройки, крестьянский скарб. Переезд занял три года. Посёлок основался как еврейское поселение – по плану. На общем собрании определяли по жребию, где кому жить. В 1925 году здесь уже выросло 53 двора, и население его составило 311 жителей. Из Озёрок на новое место выехали все иудействующие.
 В 1924 году в посёлке образовывается два товарищества по совместной обработке земли. Первая артель имени «1 августа 1924 года» названа в честь дня обрезания. Вторая называлась «Красный плуг»- по цвету краски на плуге. Обе артели на средства своих членов приобрели по трактору. Выходным днём была естественно суббота.
 Через пять лет артели объединились в колхоз «Высокий», земледельцы которого славились выращиванием самых высоких для той поры урожаев. Позднее на общем собрании колхоз переименовали в «Звезда Сиона». В соседней Ильинке образовался колхоз под названием «Еврейский колхозник».
 Но так продолжалось недолго: советской власти мешала любая религия, будь то православное христианство, буддизм или иудаизм. В Высокий повалили агитаторы-атеисты. Когда областное начальство поняло, что выступления заезжих ораторов на местных жителей не действуют, агитацию сменили на репрессии. «Приходилось вставать до рассвета, чтобы помолится, вспоминают старожилы – не дай Б-г, кто увидит, по допросам затаскают». В Ильинке и Высоком даже в самое строгое и гонимое время придерживались традиций иудаизма. Проведённое обследование областными властями в 1963 году показало, что из 263 мальчиков в обоих посёлках, дошкольного возраста необрезанных всего 15. Советские власти вели активную борьбу с религиозными предрассудками и преследовали «сектантов», желавших соблюдать еврейский закон и воспитывать в нём детей.
 А потом высочан решили извести более «цивилизованными» методами. Сначала им перекрыли дорогу к образованию. До 1970 года жителям хутора удавалось получить только четыре класса начальной школы. За остальным приходилось ехать в соседнюю деревню – это при том, что в то время в Высоком было около двух сотен детей. Только в восьмидесятые построили восьмилетку.
 Потом советское правительство решило «разбавить» иудейскую общину «чужаками»: построили несколько многоэтажек, привезли переселенцев. В основном это были семьи отставных военных и переселенцы с Крайнего Севера. Но высочане и тут выстояли: некоторые из приезжих сами приняли иудаизм и примкнули к общине.
 Жители окрестных сёл с субботниками открыто не конфликтовали, но и не любили, «Сядешь в автобус, а вокруг все шепчутся, то «жиды, жиды, и все сторонятся». Но высочане не в обиде, главное говорят, что бы в самом посёлке была братская поддержка.
 Сейчас в Высоком живёт немногим более тысячи человек. Более двух третей из них – иудеи. Раньше было больше, да более двухсот с лишним человек уехали в Землю Обетованную, в Израиль. Поэтому в посёлке много пустых домов. Их хозяева иногда возвращаются, чаще всего летом, когда в Израиле особенно жарко. Поживут с месяц на родной земле - и назад.
 Первые иудеи из Ильинки и Высокого поехали в Израиль в 1974 году.
 Уезжали в плащиках да сапогах, чемоданчики да баулы в руках, а ведь многодетные семьи ехали: у кого по 5 детей, у кого и до 10. Трудно им было там на первых порах, но выдюжили, народ привычный трудолюбивый. Прежде чем отважится на выезд, активисты из Ильинки направили местным властям письмо с предложением открыть в посёлке синагогу, назначить раввина и разрешить детям изучать иврит – рассказывают очевидцы тех лет.
 Правительство и раввинат еврейского государства признали первых репатриантов евреями. Ильинцы и высочане поселились в Бейт-Шемете и новом, отдалённом районе Иерусалима Неве-Яаков, где удивили всех соседей тем, что, не зная иврита, строжайше соблюдали все заповеди, традиции и обряды.
 Отпустив несколько семей, отчаявшихся найти правду в этой стране, остальным репатриантам, получившим вызовы, в выезде отказали. Желая покончить с «еврейской проблемой», им заявили: «Будете жить здесь до самой смерти, никуда вы отсюда не уедете». Документы из Израиля перестали доходить до адресатов в Ильинку и Высокий; людей, вёзших вызовы в посёлок перехватывали по дороге.
 Советские пропагандисты привозили в Ильинку и Высокий представителей всесоюзного антисионистского комитета. А на представителей сионистских кругов, приезжавших с частными визитами из Москвы, устраивали облавы. В Ильинке до сих пор могут показать дом, в котором ночевал Натан Щаранский, и где его пытались арестовать без всякой на то санкции. Юрий Фёдорович Орлов – основатель Московской Хельсинской Группы – предстал перед судом за склонение русских иудеев к эмиграции.
 Люди уезжали в Израиль, понимая тупиковость своего положения. Отсутствует партнёрская брачная группа, в которой бы не было родственных пересечений – это самая серьёзная причина, толкнувшая их на выбор нового места жительства для себя и своих потомков.

 Исторический этюд
Переход в иудаизм в России происходил не только среди крестьян, но и в среде интеллигенции. Так, незадолго до первой мировой войны несколько семейств казаков на Кубани стали герами. Особенно любопытна судьба полковника Яковлева, который с большим трудом прибыл в Палестину и стал правоверным евреем, изучающим талмуд. В некоторых случаях бывают и более интересные жизненные перипетии. В 1903 году субботники Тамбовской губернии, распродав своё имущество, переехали в Палестину. В Музее диаспоры (Тель-Авив) вам расскажут о десятках еврейских семей, корнями которых были русские субботники: Эфрони ведут свой род от Нечаевых, Шмуэли – от Протоповых, Дроры – от Куракиных, Яакоби – от Матвеевых. Интересно описал свою встречу с герами поэт Давид Кнут. Он увидел типичного лубочного мужика по фамилии Куракин, который выполнял должность «габая» (синагогального старосты). При этом в посёлке были и чистокровные евреи. Сын габая Куракина уже еле-еле говорил по-русски…
О семействе Куракиных существует предание, что они княжеского рода, а один из Куракиных, будучи священником, принял затем иудаизм и прибыл в Палестину. В основе этой красивой легенды лежали подлинные события. В 1897 году пономарь церкви из астраханской деревни по имени Гапон Иванович Куракин имел видение и вместе со всей семьёй (жена и двенадцать детей) отправился в Вильно и прошёл гиюр, приняв имя Аврахам. В 1898 году вся семья погрузилась на пароход, шедший из Одессы в Яффу, и прибыла в Палестину. В сентябре 1997 года, один из потомков Куракиных – Йосеф Куракин, подполковник израильской армии, командир спецотряда, погиб в Ливане.
Время шло, и в Израиль переехали тысячи русских субботников. За ними закрепилось название «ильинцы» - по названию посёлка, откуда эмигрировали первые двадцать семей. «Ильинцы» так же трудолюбивы, как и их прадеды, так же свято соблюдают все еврейские традиции, чтят веру. Они израильтяне и считают, что живут у себя дома.

 Уже тридцать лет покидают жители Ильинки и Высокого родную землю, уезжая в еврейское государство. Если вы встретите у Стены Плача в Иерусалиме молящихся, с чисто славянским выражением лица, вы вряд ли ошибётесь – перед вами репатрианты из воронежской глубинки! И там они сохраняют свой общинный, несколько обособленный образ жизни. Многими поколениями воспитывалась скрытость в характере, преданность вере, умение приспосабливаться к любым жизненным невзгодам.
 Свою веру высочане блюдут строго. Из поколения в поколение передаются молитвенники – в некоторых семьях сохранились издания даже восемнадцатого-девятнадцатого века. Каждую субботу – молитвы, чтение Торы. Всё как положено, мужчины и женщины молятся раздельно. Ранее в посёлке было пять Тор. Некоторые святыни привезли с собой переселенцы, а другие покупались всем обществом. Известно, что за немалую цену были приобретены две Торы в Гвазде. Пять Тор нужны были для того, чтобы в каждой семье, которую постигло горе, могли по умершему молится одиннадцать месяцев. До сегодняшнего дня сохранилась одна Тора. Высочане ею очень дорожат. Одна реликвия оказалась в Харькове. До войны, решением всего общества её продали, а на вырученные деньги купили племенного быка.
 Сегодня в доме усопшего молятся неделю, реже месяц. В последние годы молельный дом находится в жилище одного из односельчан. Собираются на молитву не только по траурам, но и по праздникам. В последнее время из Израиля стало поступать много новых молитвенников.
 Имена здесь тоже еврейские: от привычных русскому слуху – Анна, Михаил, Ефим – до классических еврейских: Иеремия, Лия, Исайя.
 Жители Высокого до сих пор остаются земледельцами. Кроме того, они держат скот и птицу, занимаются сельским хозяйством. Посёлок всегда и до сегодняшнего дня был очень зажиточным.
 Свинину высочане не едят, и свиней не держат даже на продажу. Свинья – животное нечистое и в Торе на неё строгий запрет.
 И кладбище в Высоком особенное. Оно разделено на две части: православную и иудейскую. И хоронят здесь людей исключительно из вероисповедания. Даже если умирают члены одной семьи, их хоронят раздельно, на разных частях кладбища. У некоторых могилы родственников на обоих. Здесь это никого не смущает: таков порядок, так заведено.
 Христианское кладбище ничем особенным не выделяется, обычный сельский погост. А вот иудейская часть для взора непосвящённого человека выглядит непривычно.
 Там строгий порядок: женщины в левой части, мужчины - в правой. Недалеко от входа несколько детских могилок. Расположение - почти геометрическое, землю «про запас» захватывать не принято. Никаких крестов, разумеется там нет. Только шестиконечные звёзды.
 А ещё в местной школе есть музей. И не простой (кого сейчас удивишь школьной музейной комнатой) – целая экспозиция, рассказывающая об истории Высокого, вере его жителей. Тут сохранился блокнот одного из первых переселенцев, где русские слова написаны вперемежку с еврейскими и портреты основателей хутора. Так что дети уже с малых лет узнают, в каком необычном месте им выпало жить. На большом стенде в Высоковской школе крупными буквами написано: «В 60-70 годы 19 века еврейские эмиссары посещают школы и города Воронежской губернии. И многие русские, украинские крестьяне поверили, что еврейская вера даст им лучшую жизнь, что настанет день, и все иудеи соберутся в одном месте и создадут сильное и цветущее государство». И сейчас, по словам жителей посёлка, молодёжь потянулась к своим корням. Если раньше своего происхождения многие стыдились и скрывали, то теперь им гордятся.
 Старики, как им и положено, ворчат: «Нет, теперь уже вера не та. Обычаи нарушаются…» Действительно, нравы в посёлке стали либеральнее. Раньше женились и выходили замуж только за единоверцев – «иначе родители бы прокляли». Но уже давно этот обычай не соблюдается – «смешанные» браки стали нормой. Да и в быту в старину было всё строже: женщины с непокрытой головой не ходили, за один стол с мужчинами не садились.
 Может потому, что русским иудеям пришлось много выстрадать, может ещё по какой причине, но живут они необычайно дружно. Если у кого беда – помогают всей общиной. И, в общем – то, небедно живут. Потому что работают. Пьянство здесь – грех редкий. В посёлке друг другу доверяют – даже двери не закрывают, кругом же все свои. Дома репатриантов стоят абсолютно целые, ни отломанной доски забора, ни выбитого стекла – вандализм тут неизвестен.
 Сейчас посёлком заинтересовались израильские общественные организации. Там и раньше ходили слухи о том, что где в русской глубинке есть поселение несломленных русских иудеев. Да не верили как-то. Теперь приехали, убедились. И поразились настолько, что решили в самом Израиле основать посёлок с точно таким названием – Высокий. Так что на земле обетованной у посёлка появится побратим и тёзка. Ослабление контактов с еврейскими организациями с 30-х до 80-х годов прошлого века ослабили позиции иудействующих, но не прекратили существования общины.
 Как и в прошлый визит, с нами координатор воронежского отделения Еврейского Агентства в России Александр Семёнович Гуревич. Наш собеседник – главный редактор районной газета «Заря» Бочарников Михаил Исаевич. Сам он проживает в Высоком постоянно, по этому может рассказать много интересного. Предоставим ему слово.
 - Примерно в 1928 году 5-6 человек из наших встречались в Харькове с еврейскими деятелями, обучались у них традициям и взглядам. Этой подготовки хватило примерно до середины 70-х годов (1975-78). А затем они ушли, эти люди и некому стало делать обряд обрезания. Многие другие обряды стали для нас утерянными. В 1937 году воронежский раввин был арестован и вместе с ним был арестован раввин Ильинки.
 - Немного отходя в сторону – примерно неделю назад в воронежское отделение ЕАР «Сохнут» приезжало несколько человек из Ильинки, которые уже репатриировались в Израиль и вернулись сюда по каким то своим делам. Среди них был ученик тогдашнего ильинского раввина и во время службы в синагоге, когда раввин читает, этот дедушка, не глядя в текст, начинает говорить. И мало того, что говорит так, что у всех нас рты пооткрывались. Вот такой уровень подготовки ученика тогдашнего раввина. – рассказывает Гуревич А.С.
 - У нас часто такое бывает. Молитвы читают, не заглядывая в молитвенник. Ведь раньше настолько глубоко всё это изучалось. Даже курочку зарезать без обряда нельзя было. Для этого даже специальный человек был. У нас его так и называли – резак (шохет – иврит.) А уж тем более, даже на моей памяти, крупнорогатый скот вообще только специальный человек, зарезал – отойдёт в сторону и всё. У нас до сих пор задняя часть от скота в пищу не употребляется, только передок, задок идёт только на продажу. Что касается кашрута, к примеру, нельзя есть мясо с молоком и так далее, возникает такая вещь, опять же, когда за последнее время возникло много еврейских организаций занимающихся кашрутом и кошерной пищей, в частности, кошерное мясо, курицу и так далее. Его нужно получать. Возникает вопрос, откуда его брать, ту же кошерную колбасу делать, ту же курицу, а по законам иудаизма, пища тогда будет кошерной, если её будет делать обязательно еврей. Нужны очень большие деньги, что бы это закупать и привозить. По этому лучше делать всё это на месте, в Высоком. Кстати говоря, у нас тысяча человек рабочих, хоть вы и удивлены, но я вполне серьёзно говорю. Ресурс рабочих рук у нас есть.
 - К нам приезжал московский раввин Шая, он сейчас работает в Москве и занимается тем, что он наблюдает за кашрутом. На всех семинарах, которые проводят еврейские организации, он отвечает за кашрут. Он когда приезжал к нам был очень удивлён, говорил, покажите мне где этот Высокий. Он хотел на месте организовать кошерной пищи, вложить деньги и так далее. – дополняет Гуревич А.С.
 - Да, к нам кто то приезжал из какой то еврейской организации. Это было года два тому назад, и они ходили решать этот вопрос вплоть до главы района. У них было стремление как то поддержать население Высокого, организовать здесь какое то производство, к примеру, молокозавод, мясокомбинат небольшой открыть, специализирующийся на говядине. У нас единственная задержка, что все эти земли, на сегодня, они не приватизированы, они государственного фонда. Новый глава пришёл, и всё могут закрыть и отобрать. Из-за этого всё дело зашло в тупик. Да и вообще, здесь в прошлом было очень хорошее хозяйство. Сейчас оно переживает развал. В семидесятые годы здесь был колхоз. Этот колхоз, он назывался «имени Карла Маркса». До этого было два колхоза, в Ильинке он назывался «Еврейский крестьянин», второй «Красный плуг». Это были колхозы чисто еврейской организации – в субботу здесь никто не работал, и если когда председатель не соглашался с этими порядками, то доходило до того, что жители просто прятались, чтобы не выйти в субботу на работу. В остальные дни, даже в воскресенье, все работали, и очень ударно работали. Колхоз был одним из богатых, и в принципе, где-то до1985 года был одним из передовых. Потом был взят на баланс институтом имени Докучаева. Хороший кадровый подбор был, но сейчас, на сегодняшний день, директор жалуется, на земле некому работать стало.
 - Ну а может действительно некому? – спрашиваю я.
 - Доходило до того, что в хозяйстве за три года не выплачивалась заработная плата. Жители сами что-то выращивали для себя и на продажу. Вот так и выжили. Ну а потом начался массовый выезд в Израиль. В Израиль уезжает много молодёжи, теперь они там работают. Затем репатриация, по каким-то причинам приостановилась.
 - Я могу прокомментировать эту ситуацию. Возможность выезда в Израиль объясняется особенностями израильского правительства.
 - Как у нас всё это толкуют, я конечно точно не знаю. У нас, до того как Ильинка выехала в Израиль были очень тесные связи. Сам я там невесту искал, и поддерживались связи силу того, что было всего два села населённых русскими иудеями. А потом когда выехали, ведь ильинцы с большим трудом уезжали отсюда. А когда выезжаешь, поменять стиль жизни не так то просто. Потом эта ностальгия, тоска по родине, я думаю, она сказала своё. Причём когда выезжали ильинцы, они продали свои дома, и сейчас там осталась последняя еврейская семья. Там сейчас все люди пришлые, сказать кто они невозможно, посёлок вновь заселился. На Высоком пошло всё несколько по другому. У нас сейчас нельзя продать дом, однако, несмотря ни на что человек 250 уже в Израиле. Они год работают в Израиле, потом ищут возможность на месяц приехать сюда. К примеру, моя тётка, приехала с Израиля на месяц, занялась родной землёй. У ильинцев в Израиле это вызвало большой интерес. Некоторые ильинцы обращались с просьбой выкупить назад свои дома, у нас сейчас много таких посёлков-дач. Для них это было бы типа дачи. Но всё, поезд ушёл, хозяин сменился, и не всё так просто делается. Строить заново всё равно ник то не будет, но приезжают, смотрят на родину. Кто-то из Ильинки сейчас депутат Кнессета и он поставил вопрос об отмене ограничений выезда высочан в Израиль.
 - Возвращаясь к теме выезда. Дело в том, что когда началась массовая репатриация, в конце 80-х годов, открылись шлюзы свобода выезда. Потом был принят закон о въезде-выезде, что человек имеет право жить там, где ему нравится, люди стали выезжать в Израиль. Больше миллиона человек выехало из стран бывшего союза, а потом всё стало зависеть от состава конкретного израильского правительства. Правительство в Израиле меняется, и разрешить въезд может министр внутренних дел. Когда, к примеру, человек приезжает в посольство на консульскую проверку, хотя консул не является работником министерства иностранных дел, он является сотрудником министерства внутренних дел. Их присылают сюда для проверки въездных документов. Они больше ничего делать не имеют права, они только проверяют документы. Всё зависит от того, какой расклад политических сил в израильском правительстве. Ведь в Израиле огромное количество политических партий, конституции нет, и всё решается соглашениями между основными политическими силами. В том числе ра спределение постов в правительстве. В то же время в Израиле существует равинатский суд, а равинатский суд в основном состоит из ортодоксальных иудеев, то возникает проблема гиюра. Если человек генетически не записан евреем, ему необходимо пройти гиюр, то есть обряд перехода в иудаизм и насколько он перешел в иудаизм решает равинатский суд. Проблема въезда в Израиль зависит от того, к какой партии принадлежит министр внутренних дел. Скажем, когда был Натан Щаранский, а он выходец из бывшего Советского Союза, он лояльно к этому относился. Очень много тогда выехало из Высокого. Я уже тогда начинал работать в «Сохнуте», когда высочане, молодые семьи, примерно по тридцать с небольшим лет, желали выехать в Израиль. Мы их формировали по большому количеству программ, которые помогают людям, если у них нет родственников в Израиле, выбрать себе место жительства, работу, как и когда ехать. В этом плане ЕАР «Сохнут» свою функцию выполнял. И вдруг, когда Нетаньягу ушел с поста премьер-министра, Шарон пришёл на его место и получилось так, что министр внутренних дел стал от религиозной партии. И он первым делом запретил въезд всем русским иудеям. Даже тем людям, которые уже прошли консульскую проверку, на которых ЕАР «Сохнут» уже передало все документы. Таких было примерно 7-8 семей. Они уже знали, когда и куда они едут и вдруг получают неожиданный отказ. Это длилось примерно два с половиной года. Вот пришёл новый министр внутренних дел, он не религиозный. Он первым делом заявил, что нужно снять все эти надуманные барьеры, что людям нужно дать возможность жить и работать там где они захотят. И опять ручеёк потёк в Израиль. Около недели назад у меня был посланник КЕРООР и непосредственно, по сотовому телефону проводил с посольством консультации по этой проблеме. Вот такие изменения могут происходить. Сейчас людям нужно объяснять, что каждая семья иудеев должна сама ехать на консульскую проверку. Запрет, как таковой снят. К каждой семье индивидуальный подход и решается всё индивидуально. Я думаю, что если барьеры ликвидированы, то те люди, которые изъявляли желание уехать – они уедут. А если они уедут, значит им нужно помогать учить язык, помогать в информационном плане. Рассказывать что такое Израиль, как там искать работу, что там делать и так далее. Что касается моей поездки к вам, то это не последняя поездка, это ясно уже сейчас. Если понадобится буду приезжать два-три раза в неделю, буду давать консультации для всех желающих репатриироваться, помогать в подборе необходимых документов. Таких мест как Высокий в России осталось очень не много, и израильтяне, честь им и хвала, это поняли. Они стали принимать людей. Наша задача посадить их в самолёт. К вопросу о национальности, хочу сказать, что я когда был в Израиле, на семинаре координаторов «Сохнута» нас возили по всей стране. Однажды привезли в один из кибуцев. Вообще там молодёжь из России, они там живут, работают, учат язык и многое другое. Нас познакомили с руководителем этой программы, и представьте себе – он шотландец! Чистокровный шотландец, с рыжей бородой! В кипе, вся атрибутика религиозного еврея! Он когда свою историю рассказывал, мы просто были в шоке! Он приехал в Израиль в 1965 году, по каким то своим коммерческим делам и не смог оттуда уехать. Говорил прямо и открыто – я не смог отсюда уехать, я влюбился в эту страну. Затем принял иудаизм, его дети сейчас в Израиле. В Израиле очень много сейчас таких людей. Для меня, понятие еврей не связано с тем, что записано у тебя в паспорте, важно чувствовать себя евреем, быть поклонником иудаизма и прежде всего любить Израиль! – заканчивает беседу Гуревич А.С.
 Современный мир переживает сильнейший нравственный надлом. Мудрость можно почерпнуть только в опыте прошлых поколений. Иудействующие на протяжении всей своей истории дали блистательный пример стойкости и высокой духовности. Многие тяготы вынесли люди ради веры и благодаря ей.
 В современном мире давно растёт интерес к альтернативным религиозным направлениям – буддизму, конфуцианству, протестантизму и как ни странно, иудаизму. Люди стали пытаться вырваться из основ ортодоксальной православной церкви, стремясь к личному духовному самосовершенствованию, отрицая православную церковь, которая не сумела удовлетворить их духовный голод. Это не может не вызвать нового витка интереса к иудаизму среди успешных русских людей. Не оттолкнёт ли их еврейское сообщество, ссылаясь на не еврейское происхождение? Давно витает в воздухе идея облегчённой формы гиюра. Главный раввинат может долго ломать копья: признавать ли желающих перейти в иудаизм евреями или нет? По большому счёту это мало что решает – главное отношение еврейского мира к новым желающим приобщится к еврейской культуре, еврейским ценностям, еврейскому образу жизни, стать частью еврейской цивилизации.

Труфанов С.А.

* * *

Что сильней любой микстуры?

    Провизору Вейнбергу удалось найти ответ на этот вопрос…
    Воронежский краевед 19 века еврейского происхождения?

 В печатных биографических справочниках годом рождения краеведа, археографа и историка Л. Б. Вейнберга указывается 1852-й. Однако это не так. В архивных документах сохранилась подлинная метрика. Из неё следует, что 25 января 1849 года в городе Вильно в семье мещанина Бенкеля Вейнберга и его жены Ханы Блод родился сын, названный Лейбой. Не верить документам за подписью виленского раввина нет оснований.
 Что касается полученного им образования, то считается, что Вейнберг в разное время слушал лекции в трех университетах – двух столичных и Киевском. Возможно, это так и было, но диплом аптекарского помощника он получил, сдав экстерном экзамен в Киевском университете в марте 1871 года.
 В том же месяце Л.Б. Вейнберг приступил к изготовлению микстур в Одесской городской больнице. Три года спустя он переехал в Петербург, где работал в частных аптеках. В октябре 1876 года покинул столицу и оказался в Воронеже. Вряд ли теперь можно ответить на вопрос, что привело его в наш город. Он поступил помощником провизора в аптеку госпожи Шеиной, которой управлял фармацевт Депнер. Через два года, в декабре 1878 года Вейнберг оставляет свое ремесло и ищет другие занятия.
 В 1880 году Вейнберг решает женится на Елизавете Матвеевне Анкиндиновой, происхождение которой покрыто неизвестностью. Переселившись в дом жены, в марте 1881 года Л.Б. Вейнберг подал прошение о зачислении на статскую службу и вскоре был принят в число чиновников губернского правления. Это уже кажется нам странным, так как Вейнберг никогда не скрывал своего еврейского происхождения, однако делает столь стремительные успехи на государственном поприще.
 Вначале Л.Б. Вейнберга назначили корректором типографии, а в феврале 1882 года сделали смотрителем (директором), в коем качестве он пребывал до 1890 года. И ещё одна важная должность, определившая его краеведческий статус: с сентября 1884-го по май 1891 года он состоял секретарём Губернского статистического комитета.
 Вся научная работа, которая позволяет причислить Вейнберга к лику местных краеведов, развернулась в рамках Статистического комитета. Роль секретаря здесь была значительной, организаторской. К началу 1880-х годов работа в комитете замерла из за болезни секретаря Ф.К. Яворского. Его то наследником и стал Лейба Вейнберг.
 Комитетских сотрудников подстёгивало приближавшееся трехсотлетие Воронежа. Знаменитые «Памятные книжки» ещё не стали регулярными изданиями комитета, в эти годы вышла только одна – на 1887 год, да и та подготовлена не Вейнбергом. Зато под эгидой комитета в середине 1880-х годов появились двухтомный «Юбилейный сборник в память трёхсотлетия г. Воронежа» и капитальный труд Н.В. Воскресенского «Пятидесятилетие воронежских губернских ведомостей».
 Тематика работ самого Л.Б. Вейнберга поражает разнообразием и количеством. Одна за другой, с 1883 по1891 год, выходят его книги, общим числом более десяти. Вот только некоторые названия: «Воронежский край в санитарном отношении», «Памятники деяний Петра Великого в Воронеже», Очерк сельскохозяйственной промышленности в Воронежской губернии», «Распространение христианства на Украине. Исторический очерк». В содружестве с писателем и художником Евгением Марковым создан альбом «Очерк замечательнейших древностей Воронежской губернии».
 К числу обобщающих работ относятся исторический очерк Воронежа, обращённый к событиям 16-17 веков. Многое здесь носит научно-популярный характер. Стремясь к широте хронологических и географических рамок, автор нередко излагает события скороговоркой, на уровне уже известных фактов. Что поделать, его очерк о Воронеже не идёт в сравнение с аналогичной работой Г.М. Веселовского. При внимательном сопоставлении работ Вейнберга с известными ему документами обнаруживается ряд ошибок краеведа в изложении сюжета об основании Воронежа и петровском кораблестроении. Видимо, сказался недостаток материалов или отсутствие специального исторического образования, а может и чрезмерная торопливость в публикациях.
 Л.Б. Вейнберг активно выступал в «Губернских новостях» с оригинальными и переводными статьями по истории, статистике, экономике, сельскому хозяйству, медицине. Восемь его псевдонимов этой поры учтены в знаменитом словаре Масанова. Традиционными были научные доклады секретаря на заседаниях Статистического комитета.
 Минуло столетие, и теперь стало очевидным, что основная заслуга Л.Б. Вейнберга заключается отнюдь не исследованиях, а в публикации документов. В архиве комитета был сосредоточен целый комплекс материалов по ранней истории края, известный специалистам как «второвские короба». Небольшая часть из них была издана Н.И. Второвым, М.Ф. Де-Пуле и Ф.К. Яворским. Опасаясь гибели ветхих свитков, Вейнберг начинает печатать документы на газетных страницах. Оттиски объединялись потом в книжечки под названием «Материалы по истории Воронежской и соседних губерний» (16 выпусков, 1885-1890).
 Сборники встретили строгий, но доброжелательный отклик ведущих историков И.Е. Забелина, Д.И. Багалея и Е.Ф. Шмурло, ибо вводило в научный оборот сотни ранее не известных документов. Пересмотрев выпуски и отобрав из них 170 наиболее интересных текстов Л.Б. Вейнберг объединил их в книгу под заголовком «Воронежские акты»(1887). Это издание отвечало уже самым строгим критериям; археограф заключил его алфавитным, географическим и систематическим указателями, словарём устаревших слов, планами и картами. Безупречным было оформление книги, что вызвало восторженный отзыв в «Историческом вестнике». «Великолепный том, напечатанный на превосходной бумаге, отличным шрифтом. В провинции даже в университетских городах, книга, изданная так роскошно – редкость. Это, без сомнения, делает честь типо-литографии Воронежского губернского правления, где эта книга напечатана». В 1891 году появился второй том «Материалов», содержащий документы московского архива.
 Издание документов Л.Б. Вейнберг осуществлял совместно с дворянкой Анной Андреевной Полторацкой, превосходно читавшей средневековую скоропись. Это была первая женщина на ниве воронежской истории. В 1887 году Статистический комитет, испросив специального разрешения министерства избрал её в свой состав. Вообще её взаимоотношения с Вейнбергом окутаны романтической тайной: она тоже уехала в Петербург и в один год с Венбергом исчезла из списков Статистического комитета…
 Летом 1891 года Л.Б. Вейнберг отправляется с семьёй в столицу. Там он работает помощником редактора журнала «Провинциальный вестник». Первое время ещё сохраняет интерес к истории нашего края. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона есть написанные им справочные статьи о Воронеже и другие. В 1893 году «Исторический вестник» помещает его материалы к биографии А.В.Кольцова. Затем место краеведения занимают статьи и переводы с немецкого по естествознанию, химии, медицине, напечатанные в столичных журналах.
 Л.Б. Вейнберг умер в Петербурге 12 июня 1901 года. Вдова переехала в Москву, в 1915 году она ходатайствовала о выдаче ей документов о её происхождении, чтобы наследовать умершему брату, крупному чиновнику. Судьба единственного сына Вейнбергов – Михаила, - родившегося в Воронеже в сентябре 1886 года, пока не прослеживается.
Труфанов С.А.