Похоже, публика так никогда и не узнает, как Игорю Кио удается распиливать пополам женщин и превращать людей в птиц. Kио не объясняет, как рождаются иллюзии, но убедительно доказывает, что ничего сверхъестественного в этом нет. Фокусы - это не волшебство, а работа; так же, как и сам цирк, если смотреть изнутри, - не вечный праздник и не самое веселое место. Там тоже хватает неумных начальников, посредственных администраторов, бездарных артистов. Хотя, конечно, больше умных и талантливых.
О себе Кио говорит предельно мало, только самое необходимое: семья, жена, давняя скандальная история недолгого брака с Галиной Брежневой. Все-таки положение обязывает: практикующий иллюзионист вряд ли станет раскрываться перед публикой. Работа такая. Если шпион должен быть незаметным, чтобы хранить секреты, то фокусник - всегда на виду, но его секреты спрятаны куда надежнее.

- Игорь Эмильевич, вы были "обречены" стать иллюзионистом при таком отце? Как у Пушкина, мать моя была еще брюхата мною, а я уже был записан… в цирк?
- Примерно. Я начал работать на арене еще совсем ребенком. Отец одевал меня в костюм лилипута, и я ассистировал ему во время представлений. Однажды папа заболел, и мне предложили его заменить. Не осознавая всей ответственности, я согласился. Мне было 15 лет. С тех пор и выступаю самостоятельно.

- Если мне не изменяет память, в системе госцирка вы проработали почти тридцать лет…
- Что-то в этом роде. Но эти годы были самыми продуктивными с творческой точки зрения. Сами понимаете, 500-600 выходов на манеж в год, на репетиции мне не давали и недели. Цирк не выделял денег на создание новых программ. А зачем им вкладывать? Мои представления и так приносили доход. Все это не позволяло реализовать себя до конца. Однако за эти годы было и много интересного: встречи, гастроли... Вместе с Юрием Никулиным и Олегом Поповым мы впервые вывозили советский цирк за рубеж. На нас шли, как на экзотику, на что-то невиданное. Мы собирали огромные залы, дворцы спорта... А в 1989 году я создал фирму, и с тех пор мы - самостоятельные артисты, над нами нет начальников, работаем по контрактам, выбирая только самые интересные как в творческом, так и в коммерческом отношении.

- Артисты московских театров, гастролировавшие у нас, утверждают, что сегодня сценическое искусство переживает небывалый подъем. Большинство столичных театров собирают аншлаги. А цирк может похвастать нарастанием зрительского интереса?
- Увы, цирк по-прежнему переживает не лучшие времена. Последний коллектив, который собирал аншлаг, был цирк на Цветном бульваре, но после того как от нас ушел Юрий Никулин, народ перестал ходить и туда. Да, Никулин уже давно не выступал, но его личное обаяние зрителя все-таки привлекало. Люди шли "в гости" к любимому артисту. Сейчас большинство цирков работает только по выходным, трудно создавать новые глобальные, крупные программы, на это уйдут миллионы долларов. Нужно думать "хотя бы о поддержании прежнего уровня и престижа.

- Ваш отец, родоначальник династии, с чего начинал?
- Отец начинал актером Театра миниатюр - кстати, со Смирновым-Сокольским. Потом попал в цирк Чинизелли. Тому были не творческие, а личные причины: у него случилась большая любовь с дочкой хозяина цирка. Там он работал на административных должностях. В 1920-е годы укатил с цирком в Варшаву и пять лет жил в Польше. У них в программе выступал с маленьким номером фокусник (факир, как тогда называли) Бен-Али, который страдал модной уже тогда актерской болезнью - время от времени запивал. В период очередного запоя Чинизелли сказал Эмилю Теодоровичу: "Ты же все знаешь, попробуй, замени его". Так отец начал работать в качестве манипулятора. Вернувшись в Россию, стал иллюзионистом. Выступал в ленинградском театре "Аквариум". Однажды в газете появился забавный фельетон "Балаган на Невском", в котором отца страшно критиковали за излишнюю пышность и помпезность. Режиссер посоветовал: "Выброси чалму и халат, надень на себя фрак, а на ассистентов - цилиндры. И показывай свои чудеса, как шутки и загадки". Отцу такой перелом дался с трудом, но он на него пошел и превратил мистический жанр в иронический. А потом первый в мире перенес свои выступления на арену цирка и работал там свыше сорока лет.

- И вы продолжаете семейную династию?
- И я, и мой брат Эмиль. Он старше меня на шесть лет, но работать раньше начал все-таки я. Для иллюзионистов нет никаких учебных заведений. Меня учил отец. Это самое лучшее образование.

- А вы готовите себе смену? Можете ли вы кого-то из иллюзионистов назвать своим учеником?
- Учеников у меня нет, но есть 14-летний внук. Он уже выходил со мной на публику с собственным номером, когда праздновалось столетие Эмиля Кио. Может быть, он и продолжит семейное дело. Подожду два-три года и, если увижу желание и способности, выпущу на манеж. Понимаете, фокусы может показывать каждый, но все зависит от того, как человек это делает. Иллюзионист должен быть хорошим артистом. Два человека показывают один и тот же номер по-разному. У одного вам все нравится, вы сидите, открыв рот; у другого, наоборот, скучно, все понятно, никакой интриги, и вы чувствуете, что теряете время даром... На самом деле, цирковые трюки чрезвычайно просты, если бы вы знали, как они делаются, вы были бы разочарованы, но зритель сам хочет видеть во всем загадку.

- Каждый день во время представления вы "сжигаете" собственную жену. Не боитесь?
- Пока я ее люблю, это для нее совершенно безопасно.

- В наше трудное, прагматичное время многие перестают надеяться на чудо. Любопытно, на какого зрителя вы работаете?
- Только не на детей. Дети для нас - самая трудная публика, они гораздо быстрее взрослых разбираются во всех секретах. Взрослые всегда склонны искать таинственную подоплеку, хитрость. Ребенок же мыслит просто, конкретно, поэтому быстрее добирается до истины. В принципе, мы разучились удивляться чему-либо необыкновенному. Полет на Луну - нормально. Человеку пересадили сердце - в порядке вещей. Тем не менее все любят хотя бы на полтора часа окунуться в сказку и поверить тем нехитрым чудесам, которые демонстрирует артист.

- Много ли артистов выступает в вашем жанре?
- Тут надо сразу избежать путаницы. Иногда нас ставят в один ряд с Арутюном Акопяном. А у нас совсем разные жанры. Он манипулятор - они работают руками, показывают фокусы с картами, шариками, платочками, бумажками и так далее. А я - иллюзионист, работаю со сложной аппаратурой, с ассистентами. Вообще-то иллюзионистов в мире мало. Я знаю двух немцев - Зигфрида и Роя, которые давно живут в США, в Лас-Вегасе: у них великолепное шоу с балетом, с животными, вплоть до слонов.

- Маг Игорь Кио сам верит в чудеса?
- В реальности чудес не бывает. Это я говорю со всей ответственностью, так как сам занимаюсь их производством.

- Вы сами придумываете ваши трюки или это плод коллективного творчества?
- По-разному. Иногда толчком может послужить какое-то жизненное наблюдение, иногда фокус даже присниться может. Конечно, у меня есть команда. Иногда и помощники подсказывают. Если необходимо что-то изготовить в заводских условиях, приглашаем конструктора. Над каждым номером работают и художник, и балетмейстер, и режиссер.

- Какие вопросы вам чаще всего задают зрители?
- Самые разные. Дежурная шутка мужчин - просьба распилить жену. Многие пытаются узнать, как делается тот либо иной трюк. Этого нельзя говорить, иначе номер теряет свое очарование, интригу. Я был свидетелем того, как пять человек после выступления обсуждали секрет моего номера. При этом один из них говорил правильно. Но остальные четверо все равно стояли на своем.

- А про то, почему в продаже нет животного масла, спрашивают?
- Бывает. А еще спрашивают, не еврей ли я.

- Ну и…
- Все ответы давно приведены в классическом романе Ильфа и Петрова!

- Российская школа иллюзионистов всегда высоко котировалась в мире. А сейчас, мне кажется, некоторое затишье. И отовсюду слышно только одно имя: Копперфильд…
- Все у нас в порядке. Есть иллюзионисты, есть я, есть Копперфильд, который, кстати, очень уважительно говорил, в частности, обо мне, в программе у Игоря Угольникова. Одна проблема: мы пока не смогли поднять до нужного уровня наш промоушн, денег нет! Тот же Дэвид Копперфильд стал первым иллюзионистом, который сделал себе имя на телевидении. Раньше традиционно считалось, что телевидение и иллюзионист - вещи несовместные, телевидение и само умеет творить любые чудеса, зритель не поверит в правдивость происходящего. Копперфильд доказал, что это не так, выпустил уже много видеофильмов, которые покупают и смотрят во всем мире. Но вот когда я увидел его "вживую" в Кремле, его представление показалось мне несколько тоскливым зрелищем. Такими же скучными показались мне и несколько других западных шоу, которые довелось видеть. Но они превосходят нас по сценическому освещению, техническим эффектам - я имею в виду именно вспомогательную, "оформительскую" технику. Поскольку у нас в стране нет денег на армию и зарплаты, это не удивительно...

- Простите, пожалуйста, мою наивность, но скажите, а как этот пресловутый Копперфильд все-таки летает?
- Раскрывать секреты коллег, по меньшей мере, неэтично, но поверьте, ничего сложного в этом нет.

- Возможно, хотя мне и трудно в это поверить. Я, наверное, рожден ползать. А вот жизнь циркового артиста протекает в основном на колесax. Вспомните, пожалуйста, какой-нибудь забавный эпизод из вашей богатейшей гастрольной практики.
- Если не возражаете, я расскажу вам реальный эпизод из воспоминаний отца. В одной из программ Эмиля Теодоровича Кио был аттракцион лилипутов. Однажды его вызвали в отдел кадров и спросили: "Почему ваши лилипуты не комсомольцы? Так не годится. Это дело нужно исправить". Отец пошел, сказал об этом лилипутам, и те сразу же написали заявления о приеме в комсомол. Через некоторое время они приехали в райком получать членские билеты. Первым вошел Александр Петрович Ольховик, это был самый маленький лилипут. Сначала секретарь его даже не заметил. Разглядев же, совершенно оторопел и не знал, что ему сказать. Наконец после длительной паузы спросил: "Александр Петрович, что вас побудило вступить в ряды ленинского комсомола?" Тот простодушно ответил: "Кио велел".

- Я понимаю, как много времени отнимает у вас работа. И все-таки чем вы любите заниматься в свободное время?
- Спорт, в первую очередь спорт. Увы, сам я уже прекратил участвовать даже в ветеранских баталиях, хотя в свое время занимался футболом в ФШМ у Константина Ивановича Бескова. И мэтр считал, что у меня есть будущее...

- Он не ошибся, правда, это будущее поджидало вас на арене цирка, а не на футбольном поле.
- Я не стал футболистом, но болельщиком остался. Очень часто хожу на стадион и по телевизору смотрю матчи ведущих европейских чемпионатов.

- Вы спортивный человек, значит, любите бороться за первенство. Ваш брат тоже очень известный артист и выступает в вашем жанре. Конкуренции не возникало?
- Нет, у нас нормальные родственные отношения, нам с Эмилем хватает цирковых площадок.

- Вы часто гастролируете в Израиле. Любите бывать у нас?
- Очень. "Свои" в залах, публика доброжелательная и веселая, страна интереснейшая. К тому же у меня в Израиле масса родственников и друзей.

- Скажите, Игорь Эмильевич, а все-таки "главный фокус вашей жизни" - это брак с дочерью товарища Брежнева?
- Фокус в том, что я не сел. Воздадим должное Леониду Ильичу: когда мы расписались, он, говорят, просто стукнул кулаком по столу и крикнул, чтобы дочери год в доме не было. И никаких дальнейших шагов не предпринимал. Мне было тогда 18, я был мальчишкой. Она - красивая женщина 32 лет. Сейчас я понимаю умом, почему юноша мог влюбиться именно в такую, зрелую женщину. Никаких соображений карьеры или какой-то выгоды у меня не было. Мы мечтали только об одном - чтобы нас оставили в покое. Но потом нашлись люди, которые многое сделали, чтобы наш брак распался. Ее бывший муж нашел мелкое юридическое несоответствие в деле о ее прежнем разводе, машину закрутили. Ну и все. Но Брежнева вспоминаю с благодарностью - не посадил и иначе никак жизни не испортил. А мог бы.

Сергей БАВЛИ
MIGnews.com