Размышления над книгой Майкла Орена "Шесть дней войны. Июнь 1967 и становление современного Ближнего Востока" (Издательство Оксфордского университета, 2002).

Шестидневная война, с момента окончания которой минуло уже тридцать пять лет, занимает особое место в истории Государства Израиль. Можно без преувеличения сказать, что геополитическая карта современного Ближнего Востока является прямым следствием этих потрясших мир шести дней. Недавно увидевшая свет в издательстве Оксфордского университета солидная монография иерусалимского историка, научного сотрудника института "Шалем" Майкла Орена "Шесть дней войны. Июнь 1967 и становление современного Ближнего Востока" представляет собой удобный повод заново проанализировать причины и последствия этой войны, в том числе и через призму приводимых автором прежде не публиковавшихся документов и интервью. Арабо-израильские войны (причем значительно более кровопролитные) были и до, и после, однако целый ряд факторов выделяет Шестидневную войну в бесконечном ряду арабо-израильского противостояния.

В результате этой войны территория, находящаяся под контролем Израиля, увеличилась более чем втрое. Согласно признанным международным сообществом соглашениям о прекращении огня, заключенным Израилем и арабскими странами после Войны за независимость, территория страны составляла немногим более двадцати с половиной тысяч квадратных километров. В ходе Шестидневной войны Израиль завладел Синайским полуостровом (площадью более шестидесяти тысяч квадратных километров), Голанскими высотами (тысяча двести квадратных километров), Западным берегом реки Иордан (более шести тысяч километров), небольшим, но густо заселенным сектором Газы и, что самое главное, Восточным Иерусалимом, включая Старый город. Немедленно по окончании войны Восточный Иерусалим был аннексирован, после чего 28 июня 1967 года объединенный город был провозглашен единой и неделимой столицей страны. Этот статус вечного города был зафиксирован позднее в первой статье принятого 5 августа 1980 года Основного закона о Иерусалиме - столице Израиля. Не столько даже на территориально-географическом, сколько на символическом уровне значение победной для Израиля Шестидневной войны невозможно переоценить: после многих столетий изгнания объединенный Иерусалим оказался под контролем еврейского государства.
Именно в результате Шестидневной войны под контролем Израиля оказываются все территории, на которых, согласно резолюции Генеральной ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1947 года, должно было быть создано палестинское государство. После проигранной арабами войны 1948-1949 годов эти территории отошли к Израилю (северо-западный Негев, Северная Галилея, так называемый иерусалимский коридор и район Беэр-Шевы), Иордании (Западный берег реки Иордан) и Египту (сектор Газы). Ни одна из этих трех стран не была заинтересована в создании палестинского государства и не сделала ни малейших шагов в этом направлении. В июне 1967 года ситуация кардинальным образом изменилась: захватив Западный берег Иордана и сектор Газы (где жили тогда более шестисот тысяч палестинских арабов), Израиль вольно или невольно оказался единственным препятствием для создания независимого палестинского государства. Тот факт, что на протяжении девятнадцати предшествующих лет ни Египет, ни Иордания не предоставили палестинцам не только государственности, но даже и автономии, был быстро забыт, а Израиль был объявлен средоточением мирового зла. Уже 1 сентября 1967 года состоявшая в Хартуме конференция Лиги арабских государств приняла решение, значительно осложнившее поиск решения арабо-израильского урегулирования: нет - переговорам с Израилем, нет - признанию Израиля, нет - миру с Израилем. Ситуация, бывшая и без того напряженной, обострилась еще больше. Именно в результате Шестидневной войны произошла кристаллизация политической идентичности палестинских арабов: если раньше они действовали против Израиля в рамках той войны, которую вели против него арабские страны, то теперь, оказавшись под юрисдикцией Израиля, в собственных глазах, в глазах международного сообщества и всего арабского мира они стали самостоятельной политической единицей. Одновременно с этим организация ФАТХ из небольшого партизанского отряда, поддерживаемого Египтом и Сирией и используемого для провокационных вылазок в глубь израильской территории, превратилась в повсеместно признанного выразителя чаяний палестинского народа. Ни одна арабская страна и прежде официально не признала право Израиля на существование в безопасных границах, однако обострение проблемы палестинских арабов в результате Шестидневной войны придало этой непримиримой позиции видимость легитимности.
Хотя в результате Шестидневной войны под контролем Израиля оказались значительные территории, руководство страны не приняло решения о распространении на них израильской юрисдикции. Так сложилась беспрецедентная в современном мире ситуация, во многом продолжающаяся до сих пор: под контролем израильских войск находятся земли, даже с израильской точки зрения не являющиеся частью территории страны, на которых живут люди, 90% которых не имеют израильского гражданства. Единственной категорией жителей Западного берега (Иудеи и Самарии) и сектора Газы, имеющих израильское гражданство, являются еврейские поселенцы. Кроме Восточного Иерусалима, израильская юрисдикция была распространена только на Голанские высоты (специальным законом, принятым кнесетом 15 декабря 1981 года). Синайский полуостров был в 1979-1982 годах поэтапно возвращен Египту, в Газе и в городах Западного берега в 1993-1995 годах была создана Палестинская национальная администрация, однако проблематичный статус большей части территорий Иудеи и Самарии остается неурегулированным до сих пор.
В результате Шестидневной войны возникли три категории палестинских арабов, причем их статус практически никак не изменился до настоящего времени. Представители одной категории - палестинские беженцы, покинувшие свои дома в ходе проигранной арабами войны 1948-1949 годов, - живут в различных странах за пределами Израиля. Точная численность палестинских беженцев неизвестна, более или менее достоверные подсчеты позволяют говорить о 550-600 тысячах палестинских арабов, оказавшихся в 1947-1949 годах в Ливане, Сирии, Иордании, Ираке, Египте и других странах. Однако большинство палестинских беженцев 1947-1949 годов осели именно на территориях, завоеванных Израилем в ходе Шестидневной войны: на Западном берегу Иордана и в Газе. Сто с лишним тысяч палестинцев, оставшихся на территории Израиля, получили израильское гражданство, а после отмены в декабре 1966 года режима военных администраций - и более или менее полные гражданские права. Однако палестинцы, проживавшие на территориях, завоеванных в 1967 году, не получили израильского гражданства. Двадцать лет политического и юридического бесправия вызвали интифаду, конца которой не видно, несмотря на всевозможные предложения и уступки, инициированные израильским руководством на протяжении последнего десятилетия.
За несколько дней до начала Шестидневной войны в Израиле было впервые создано правительство Национального единства, возглавляемое Леви Эшколем. Сразу после окончания войны в резолюции, принятой 19 июля 1967 года, правительство Израиля выразило готовность уйти с большей части занятых в ходе боевых действий территорий (а именно, с Синайского полуострова и Голанских высот) в обмен на подписание мирного соглашения с Египтом и Сирией. Однако арабские страны не пожелали вести переговоры, ответив на протянутую руку мира тремя "нет" хартумской конференции. Заменившая Леви Эшколя в 1969 году на посту главы правительства Голда Меир отличалась более ястребиными взглядами, чем ее предшественник. В период правления Голды Меир и Моше Даяна (занимавшего в 1967-1974 годах ключевой пост министра обороны) мирные инициативы Леви Эшколя были преданы забвению. Предложения об отступлении из Синая в обмен на подписание израильско-египетского мирного договора, сделанные в 1969-1971 годы государственным секретарем США Уильямом Роджерсом и выступавшим от имени ООН шведским дипломатом Гуннартом Яррингом, на этот раз были отвергнуты израильским руководством. В руководстве страны возобладало мнение, что, так как ни Газа, ни Западный берег не являются историческими частями Египта и Иордании и оказались в их составе лишь в результате войны 1948-1949 годов, то их присоединение к Израилю в результате новой войны вполне может быть оправдано. Кроме того, утверждалось, что в этой войне Израиль не был агрессором, а коли так, то и не должен возвращать захваченные территории. Действительно, израильскому удару по египетскому военно-воздушному флоту предшествовали размещение египетских войск вдоль Суэцкого канала, изгнание сил ООН, призванных обеспечивать условия перемирия между Израилем и Египтом, а также блокада Тиранского пролива, которая перекрывала доступ к Эйлатскому порту. Утверждалось, что все это было равнозначно объявлению войны, и если бы Израиль не нанес удар первым, это поставило бы под угрозу само его существование. Руководители страны подчеркивали не только стратегическую значимость Иудеи и Самарии для обеспечения обороны Израиля, но и их важность в контексте многовековой истории еврейского народа (в этой связи особенно акцентировалась связь еврейского народа с городом Хеврон). Началось поселенческое движение, арабские страны стали готовиться к новой войне, а надежды на мирное урегулирование умерли, едва зародившись.
Шестидневная война оказалась едва ли не последней по-настоящему победоносной войной в истории Государства Израиль. Хотя и в последующих войнах израильские войска добивались поставленных политическим руководством целей (ЦАХАЛ закончил войну Судного дня на подступах к Каиру и Дамаску, а в ходе Ливанской войны оккупировал Бейрут), это была последняя кампания, в ходе которой армия и до, и во время, и после боевых действий пользовалась безоговорочной поддержкой населения. Более того, в ходе Шестидневной войны инициатива в проведении военных операций принадлежала именно армейскому командованию, тогда как политическое руководство пребывало в неуверенности по поводу того, как следует поступать Израилю. За несколько дней до начала войны тогдашний командующий ВВС Э. Вейцман, находясь в кабинете Л. Эшколя, в гневе покинул совещание, сорвав с себя погоны и бросив их на стол премьер-министра, опасавшегося отдать приказ о бомбардировке египетских объектов. Этот инцидент был тяжелым, и в определенном смысле проигранным, экзаменом для израильской демократии (проинтервьюированная М. Ореном вдова Л. Эшколя называет бунт генералов "настоящим путчем"), и едва ли когда-либо впоследствии военные играли столь весомую роль в ходе принятия политическим руководством судьбоносных для страны решений.
Шестидневная война является наиболее спорной в историографии арабо-израильского конфликта: каждая из сторон обвиняет другую в развязывании боевых действий. Израиль, который нанес удар первым, утверждает, что сделал это лишь постольку, поскольку его к этому вынудили, тогда как арабские страны (а вместе с ними и большинство стран мира) возлагают всю вину за начало Шестидневной войны на Израиль. Книга М. Орена позволяет разобраться в этом судьбоносном вопросе.
Как показывает М. Орен, начало Шестидневной войны стало результатом целого ряда факторов, и ни один из политических и военных лидеров - ни на Ближнем Востоке, ни за его пределами - не контролировал ситуацию полностью. Вместе с тем случайной эту войну тоже назвать никак нельзя. Парадоксальным образом, важнейшая из арабо-израильских войн стала результатом фатальных несовпадений между подлинными интересами израильских и арабских лидеров и той политикой, которую они вольно или невольно проводили в жизнь.
Президент Египта Г.А. Насер получил в апреле 1967 года от представителей Советского Союза ложное предостережение о том, что израильские войска собираются вторгнуться на сирийскую территорию. Эта дезинформация была повторена в ходе визита в Египет советской делегации, прибывшей 13 мая 1967 года. При этом советские руководители вовсе не были заинтересованы толкать арабские страны на полномасштабную военную конфронтацию с Израилем, но надеялись вовлечь США в еще одну авантюру, аналогичную той, в которой американцы уже погрязли во Вьетнаме. Хотя сам Насер не был уверен в способности своей армии победить Израиль, бескомпромиссная ястребиная позиция вице-президента и главнокомандующего египетских войск Абд-эль Хаким Амера, считавшего, что арабскому миру представилась великолепная возможность "избавиться от Израиля раз и навсегда", оставляла ему не так много возможностей для маневра. Насер опасался, что если А.Х. Амер сумеет перехватить инициативу, его личная власть окажется под серьезной угрозой. И Г.А. Насер, и А.Х. Амер были многоопытными политиками, неоднократно тайно встречавшимися с израильскими политиками и военными (так, например, в декабре 1965 года А.Х. Амер принимал в Каире тогдашнего руководителя "Мосада" Меира Амита), однако тяжелый внутренний и внешнеполитический кризис привели их к решению резко активизировать антиизраильскую риторику. Отношения между Египтом и Иорданией (равно как и между Египтом и Саудовской Аравией) были, казалось, безнадежно испорчены, в своей речи 1 мая 1967 года Г.А. Насер назвал короля Иордании Хуссейна "лакеем империалистов", а уже несколько недель спустя руководители двух стран подписали договор о военной взаимопомощи. Насер верно рассчитал, что раскручивание маховика антиизраильской пропагандистской машины резко повысит его статус как внутри страны, так и в арабском мире в целом.
Подогреваемый своим генералитетом и полученной от Советского Союза ложной информацией (не следует забывать и того факта, что Г.А. Насер зависел от поставляемого Советским Союзом оружия), Насер переправил египетские войска на Синайский полуостров и сосредоточил их в непосредственной близости от израильской границы. Несмотря на требования Амера, Насер поначалу вовсе не планировал наносить удар по Израилю. Он рассматривал этот шаг как предупреждение Израилю на случай агрессивных поползновений последнего. Однако, не зная подробностей закулисных перипетий, способствовавших эскалации напряженности в регионе, население арабских стран, и прежде всего Египта, Сирии и Иордании, начало видеть в происходящем приближение долгожданного "джихада". Правящая в Сирии военная хунта пользовалась достаточно узкой поддержкой населения и удерживала власть в основном при помощи репрессивных методов, которые, в отсутствие идеологической подпорки, были весьма ненадежными.
В Иордании тридцатилетний король Хуссейн находился в еще более сложной ситуации. В отсутствие "внешних раздражителей" опирающаяся на бедуинское меньшинство монархия, в окружении враждебного палестинского большинства, не могла продержаться долгое время. И король Хуссейн, который в 1951 году наблюдал смерть своего дедушки короля Абдаллы I от рук палестинских убийц, понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Эскалация израильско-палестинско-иорданского противостояния произошла после того, как 10 ноября 1966 года трое израильских полицейских подорвались на мине, заложенной боевиками ФАТХа неподалеку от Хеврона. Король Иордании Хуссейн направил израильскому правительству соболезнования по поводу случившегося через американского посла в Тель-Авиве. Однако письмо дошло до посла как раз перед наступлением субботы, и он решил подождать с передачей письма еще сутки. Промедление оказалось роковым, поскольку именно в эту субботу Израиль решил предпринять акцию возмездия против деревенских жителей Западного берега реки Иордан, которые, предположительно, укрывали у себя террористов. Израильские подразделения, посланные на эту акцию, столкнулись с иорданскими солдатами близ города Саму, что завершилось потерями с обеих сторон. Палестинцы, вместо того чтобы искать у короля Хуссейна защиты от израильских войск, подняли против него восстание, которое было жестоко подавлено иорданским легионом. Этот эпизод послужил толчком к эскалации конфликта, поскольку обострил отношения между палестинским населением Иордании и королем Хуссейном, а также настроил последнего против Израиля.
Ситуация, которая сложилась в трех граничащих с Израилем арабских странах накануне Шестидневной войны, отчетливо демонстрирует, насколько опасными являются авторитарные режимы, склонные ввязываться в военные и внешнеполитические авантюры, дабы умерить напряженность в своих странах и сохранить собственную власть в неприкосновенности. Израильским руководителям следует помнить об этом и сейчас, ибо их партнерами по переговорам по-прежнему являются лидеры стран, которые никак нельзя назвать демократическими. На протяжении пятнадцати лет (!) Г.А. Насер и король Хуссейн вели переговоры с израильскими представителями (как до них - король Фарук и король Абдалла), однако изменение внутри- и внешнеполитической ситуации подвигло их к решению попытаться в прямом смысле слова сбросить Израиль в море. Расстояние от переговоров до войны оказалось необычайно коротким.
Интересно отметить, что отправной точкой для военного конфликта послужила начатая египетскими войсками блокада Тиранского пролива. США, которые восприняли эту акцию как захват международного водного пространства и, таким образом, как нечто, что касается уже не только Израиля, потребовали немедленно снять блокаду. В Пентагоне начали раздаваться голоса, требовавшие отправки в Тиранский пролив вооруженной армады. Г.А. Насер же при всем желании не мог немедленно вывести свои войска из Синая и снять блокаду, как того требовали США, ибо такой шаг означал бы признание своего поражения, что вполне могло бы закончиться для него фатально. Американская поддержка Израиля не смогла предотвратить надвигавшуюся войну.
Как пишет Майкл Орен, "кроме одного единственного шага - уничтожения египетской авиации, никакой другой этап этого конфликта не был заранее спланирован". Израиль одним ударом полностью уничтожил египетские военно-воздушные силы, которые не успели подняться в воздух и оказать какое бы то ни было сопротивление, затем двинул бронетанковые войска в направлении Суэцкого канала и захватил сектор Газы. После атаки на египетском и сирийском направлениях, когда расклад сил стал предельно ясен, Израиль предложил королю Хуссейну остаться в стороне и не ввязываться в конфликт. Однако тот предпочел конфронтацию с Израилем конфронтации со своими подданными. Эта ошибка стоила королю Хуссейну всего Западного берега реки Иордан, который уже, вероятно, никогда не будет возвращен Иордании.
Как заметил тогдашний государственный секретарь США Дин Раск, в 1967 году "психология священной войны" арабов столкнулась с "апокалиптической психологией" израильтян. И сегодня "священная война" является ключевым моментом в отношении арабского мира к Израилю и к Америке. "Миллионы арабов готовы к тому, чтобы разрушить все планы Америки, все заводы и фабрики Америки, положить конец самому существованию Америки", - провозглашало каирское радио накануне Шестидневной войны. Египет давно уже не получает советское оружие, являясь одной из наиболее проамериканских стран на Ближнем Востоке, однако знамя панарабизма, панисламизма и антиамериканизма высоко реет над значительным числом стран арабского мира. Когда в Нью-Йорке под завалами двух крупнейших небоскребов погибли тысячи людей, палестинцы отмечали это событие праздничными шествиями и импровизированными фейерверками. Иными словами, окончание холодной войны не привело к окончанию конфликта цивилизаций. В этих условиях урегулирование арабо-израильского конфликта и тридцать пять лет спустя после Шестидневной войны выглядит делом далекого будущего.