Зеэв ГЕЙЗЕЛЬ - математик, публицист, общественный и политический деятель Израиля.
Родился в 1958 г. в Мариуполе (Жданов) на Украине. Жил в Керчи, Новороссийске, с 1974 г. - в Москве.
Учился в физико-математическом интернате при МГУ, лауреат Всесоюзных математических олимпиад.
Закончил с отличием МИИТ по специальности "прикладная математика". Учился в аспирантуре Института Физики Земли.
С начала 80-х - сионистский активист, первый председатель "Игуд а-Морим" - подпольного Союза преподавателей иврита в СССР.
В 1988 г. репатриировался в Израиль. Работал в Иерусалимском Университете на отеделении компьютерных наук. Основатель сети ФМШ Израиля - "Мофет".
Автор политико-публицистической колонки в газете "Вести" (самый высокий рейтинг среди политических колонок за 1995 г.). Первый "русский" ведущий еженедельной колонки на ивритском радио.
Создатель и первый председатель движения "Алия за Эрец Исраэль".
В 1996-99 гг. - советник премьер-министра Б. Нетаниягу по алие, абсорбции и контактам с Восточной Европой. 23-е место на праймериз "Ликуда" перед выборами в кнессет (1999 г.).
Руководитель алгоритмического отдела американо-израильской компьютерной компании.
Автор, переводчик и исполнитель песен на иврите.

- Скажите, Зеев, как вы оцениваете нынешнее резкое поправение израильского общества?
- Вообще говоря это поправение началось не сегодня, а значительно раньше.

- Но ведь сравнительно недавно "левые" пользовались небывалой поддержкой общества.
- Что касается, скажем, Эхуда Барака, то поддержка общества, которая у него была, несколько преувеличивалась средствами массовой информации. Вот для примера некоторые показательные цифры. По статистике в Йом-Кипур в Израиле постится около 70 процентов населения. Среди работников центрального телевидения этот процент равен примерно 7. Среди работников СМИ не является чем-то из ряда вон выходящим сообщить, что ты голосовал за компартию, а за нее голосует заведомо меньше одного процента избирателей. Есть израильская организация "Право общества знать", которая занимается в основном мониторингом СМИ. Если ее в свое время воспринимали как курьез, то когда она два года назад вручала свою ежегодную премию за честную журналистику, эта церемония уже освещалась по телевидению. Проведя свой мониторинг в середине 90-х годов, она установила, что в среднем во всех израильских политических телевизионных программы соотношение по предоставляемому времени составляет две трети к одной в пользу левых. А в некоторых программах доходило до восьмидесяти процентов. При том, что соотношение сил в обществе в целом тогда было пятьдесят на пятьдесят. Это к вопросу о том, насколько реально способны израильские СМИ отражать ситуацию.
Результаты всех выборов для них, за исключением разве что выборов 1999 года, были совершенно неожиданными. Потому что у них в редакциях было ощущение, что подавляющая масса населения Израиля поддерживает левых. Даже в 1992 году, когда Рабин победил, он для них как-то "мало" победил. Его победа была арифметической и это для них было шоком. Победа Нетаниягу в 1996 году стала для них вообще мистикой: этого просто не могло быть, мир перевернулся!
Левые воспринимали ситуацию неадекватно. Когда Кацав соперничал с Пересом на выборах президента, в статьях левых повторялось одно и то же: как Кацав может идти на такую глупость, какие дураки те, кто его подставил, он же проиграет с огромным счетом. Я все это читал и думал: откуда у них эти ощущения? Ведь по всему получалось, что у Кацава шансы как минимум не хуже чем у Переса, и это если не будет "перебежчиков" из левого лагеря, из тех, кто терпеть не могут Переса. А когда Кацав выиграл, левых журналистов просто оторопь взяла. Понятно: они провели выборы в своих редакциях, большинство получил Перес, так как же могло выйти иначе?
Так вот, израильское общество начало праветь не сегодня, а при Бараке. Не с самого начала его премьерства, но с начала 2000 года - стабильно.

- Чем вы это объясняете?
- Барак довел до логического завершения левый подход, и делал он это, надо думать, искренне. Он генерал со всеми вытекающими последствиями. Он отдавал приказы и все их должны выполнять. Барак в большой степени остался десантником-коммандос: так, всех этих дураков штабных уберите, я отдаю приказы, побежали! И он, видимо, верил в глобальный подход, в то, что главное - понять, что же нужно на самом деле. И тогда, то, что нужно отдать, - отдаем, то что нужно взорвать - взрываем, жертвы, которые необходимо принести, - принесем. Ну, все, побежали. Он добегает до цели и вдруг выясняется, что этот его подход не срабатывает. При этом, поскольку он все время успокаивал общественное мнение, вдруг всем становится ясно, что этот бег вперед на деле - стопроцентное отступление. Народ понял то, что Барак идет на полный клинч, на полное отступление. Возник вопрос: и чем же мы занимались все это время? Раньше сдвиги в обществе были маленькие - немного левее или немного правее, а тут произошел сдвиг и по партийной шкале, и по идеологической. Конечно, и интифада "Аль-Акса" и поведение израильских арабов способствовали сдвигу.
Если рассматривать это на более глубоком уровне, то оказалось: для того, чтобы верить глобально в левый подход, нужно верить в него, не смотря ни на что. Закрыв глаза. Но людей, постоянно живущих с закрытыми глазами не так много. А многие люди впервые посмотрели…

- То есть поправели?
- Многие сегодня говорят, что всегда были реалистами, что они не изменились, но на самом деле, это не так. Они очень сильно изменились. Один журналиств, который меня только фашистом не называл, при встрече протянул мне руку. Я изумился, а он говорит: "Я изменил свою точку зрения, я тогда был просто плохо информирован". Возьмем "русскую улицу". Якобсон, который был членом политбюро МЕРЕЦ, вышел оттуда со скандалом. Я позвонил ему, сказал, что это шаг большого гражданского мужества. Он ответил: "Не преувеличивай, у нас в лагеря за это пока не отправляют".
Еще пример. Бенни Морис - лидер израильских "новых историков", левого фланга израильской историографии, который был первым, кто начал изучать историю Израиля и сионизма с арабской точки зрения. Я слышал своими ушами, как он говорил: "У нас осталось две возможности: или здесь будет еврейское государство без единого араба, или здесь будет арабское государство с исчезающим еврейским меньшинством. И я выбираю первую возможность". И совершенно ошарашенный радиожурналист, очень левый, естественно, спрашивает: "Так чем же вы отличаетесь от Геулы Коэн?" (Это бывший политический деятель, журналистка, правая. Она была вместе с ними в студии.) "Как чем? -ответил тот. - У меня иврит гораздо лучше!"
Таких примеров множество. Но у многих эта правизна все таки тактическая, а не стратегическая.

- А что мы вообще имеем в виду под правизной?
- Я имею в виду внешнеполитическую часть, не говорю об экономике. В моих глазах понятие правизны исчерпывается одной простой формулировкой: "Земля Израиля принадлежит народу Израиля". И неважно, как человек объясняет почему. Возможно, по религиозным причинам, возможно, по историческим. Как бы то ни было, если человек так говорит, это и есть признак правизны. В этом смысле я не могу сказать, что правыми стали большинство в Израиле. Большинство сейчас стали антилевыми, это верно. Большинство настроено антиарабски, это тоже верно. Большинство говорит, что соглашения Осло были ошибкой. Но это еще не означает, что все стали правыми. Речь идет именно о тактической правизне. Стратегически правыми были и остались примерно треть населения. Кстати, стратегически левых в Израиле гораздо меньше. Если брать еврейское население Израиля, то процентов десять, может быть, чуть больше.
Дело в том, что даже часть стратегически левых стали сегодня умеренными, даже в какой-то мере тактически правыми. Например, военный историк Меир Поиль, стратегически левый, сегодня говорит, что территорию палестинской автономии нужно захватить, все там вычистить, - после чего - создать там палестинское государство.
Тактическое поправение - это когда большинство того центра, который выбирает свой стиль голосования непосредственно перед выборами, сегодня предпочитают голосовать за правых.

- В "Аводе" скоро выборы, они могут как-то повлиять на ситуацию?
- Из трех возможных лидеров для партии "Авода", безусловно, предпочтительнее Фуад - Биньямин Бен-Элиезер. Ни Хаим Рамон, ни Амрам Мицна не могут привести партии новых избирателей. А Бен-Элиезер может удержать какую-то часть изхбирателей от убегания вправо. Именно тем, что говорит: "Да, нужно придумать новую левую концепцию". Мицна же говорит, что нужно фактически вернуться к тому, где остановился процесс Осло, да и Рамон, если вдуматься, тоже. Поэтому с точки зрения левого лагеря предпочтительнее Фуад, потому что он пытается предотвратить убегание центра в сторону правых. Он понимает, что тактически они поправели и учитывает это.

- Что все-таки сыграло основную роль в этом поправении теракты или же ощущение тупика?
- Безусловно, второе. Если бы дело было только в терактах, то при Шароне все стали бы ужасно левыми. Повторю: поправение произошло до того, как начались теракты. Левый путь завел в тупик. Что было главным доводом "левых" в любом споре? Вопрос "Какова ваша альтернатива?" Другого довода не было. Сегодня левым гораздо труднее использовать этот довод. Мирного процесса нет, поэтому вопрос "альтернатива чему?" убивает вопрос "где альтернатива?". Сегодня израильтяне готовы мыслить тактически, а не стратегически. Их же все время призывали мыслить стратегически: нужен мир, нужно отдавать территории… Это был левый психологический ряд. Сегодня из под этого ряда выдернули основу. Стало понятно, куда привел процесс Осло. Все-таки отдача Иерусалима это было не совсем то, о чем говорил Рабин, когда подписывал норвежские соглашения. Даже о создании палестинского государства он вслух не говорил. И дело не в том, пошел Барак путем Рабина или нет. Просто то, что глобально воспринимается как левый подход, рухнуло.

- Как по-вашему, надолго ли это поправение?
- Зная настроения израильского общества и его динамику, я почти уверен, что это поправение сохранится до ближайших выборов. А вот что будет к следующим - не знаю. Израильское общество необычайно динамично. За полгода до выборов 1996 года, сразу после убийства Рабина, опрос дал Пересу 60 процентов потенциальных голосов, а Нетаниягу - 28. Через полгода победил Нетаниягу. За полгода до выборов 1992 года сулили такую грандиозную победу Ликуду, что когда Рабин выиграл у Переса на внутрипартийных выборах, его спросили: "Зачем вам это, какая вам разница, ведь все равно проиграете?". Через полгода Рабин выиграл. Поэтому я очень осторожно отношусь к таким прогнозам.

Беседовал Н. ФАЙНКИХ