История евреев в Кенигсберге началась в 1508 году, когда в город были допущены два еврейских врача. Еврейская община города не была столь многочисленной, как общины близлежащих польских и литовских городов. В лучшее время общины, перед первой мировой войной в городе было примерно 5000 евреев. Однако еврейство Кенигсберга было активным сообществом: ко времени прихода к власти нацистов в городе, было пять синагог, сиротский дом и дом престарелых, три еврейских кладбища, множество различных еврейских организаций - религиозных, благотворительных, культурных, сионистских.

Кенигсберг знаменит как важнейший наряду с Берлином центр еврейского просвещения - Гаскалы. Основоположник этого движения философ Моисей МЕНДЕЛЬСОН вел многолетнюю переписку с великим кёнигсбергским философом КАНТОМ и однажды посетил его в Кенигсберге. Ученики МЕНДЕЛЬСОНА издавали в Кенигсберге первый в истории еврейской письменности светский журнал на иврите «haMaasef». Вместе с тем с Кенигсбергом также связаны яркие страницы истории ортодоксального еврейства. Здесь некоторое время проповедовал, а в последствии скончался и был похоронен рабби Исраэль САЛАНТЕР - выдающийся представитель так называемого «литовского» направления в иудаизме, основатель этического движения «Мусар». Большим событие 2001 года стало восстановление надгробья на его могиле, обнаруженной на основании документов, найденных мною в иерусалимском архиве. Община координировала работы по благоустройству территории кладбища: установлена ограда, расчищены поля и дорожки. На открытие надгробья приехали около 300 представителей ортодоксального религиозного еврейства со всего мира.

Из других известных евреев, чья жизнь была связана с Кенигсбергом, можно назвать автора первых романов на иврите Авраама МАПУ, математика Генриха МИНКОВСКОГО, кантора и синагогального композитора БИРНБАУМ, а также Лею РАБИН - супругу трагически погибшего премьер министра Израиля.

После прихода к власти нацистов началась эмиграция евреев из Кенигсберга. Когда обучение еврейских детей в обычных немецких школах стало невозможным, в 1935 году была открыта светская еврейская школа, которой до того в городе не было. Школа просуществовала до лета 1942. 9 ноября 1938 года в городе имели место события печально знаменитой «Reichskristallnacht», когда были сожжены синагоги, разгромлен еврейский сиротский приют, а на другой день дом престарелых.

Сегодня еврейское население Калининградской области составляет примерно 2000 человек. Основная часть проживает в Калининграде, небольшие группы в Советске (около 100), Черняховске (около 50), Светлогорске (около 50) и в других городах области.
Калининградские евреи приехали в область после войны, это были военные, а также специалисты, направленные на восстановление хозяйства, развитие науки и культуры, на работу в новых советских учреждениях.

Из евреев кёнигсбергской в городе общины не осталось никого. Единицы, пережившие годы гитлеровского режима, разделили судьбу немецкого мирного населения и были депортированы.

Сегодняшняя община евреев Калининграда это очень ассимилированное сообщество. Чисто еврейских семей мало, большинство смешанные. Небольшое количество пожилых людей знают идиш. Есть люди владеющие ивритом, в основном это- израильтяне по разным причинам вернувшиеся в город, таких единицы.

Многие калининградские евреи переехали жить в Израиль, США,  Германию. Однако немало тех, кто не планирует эмиграцию. В городе есть немало крупных еврейских предпринимателей (в основной когорте 25 человек).

Большая часть еврейского населения – люди пожилые. На учете в благотворительном центре состоят около 1000 человек. Студентов и школьников, связанных с общиной примерно 200.

ХОЛОКОСТ:  «КЁНИГСБЕРГСКИЕ ХРОНИКИ»

Хотя история Холокоста - Катастрофы европейского еврейства исследована и отражена в научной, мемуарной и художественной литературе глубоко и подробно, история гибели еврейской общины Кёнигсберга, факты преследования и уничтожения евреев этого города известны его сегодняшним жителям мало. Возможно, это связано с тем, что история  города до 1945 года долго была «закрытой темой». Когда в Калининграде стали появляться первые гости из Германии, уже существовало общество еврейской истории и культуры, ставившее, среди прочего, целью изучение истории еврейской общины Кенигсберга, судьбы здешних евреев. На наш вопрос, обращенный к уроженцам Кёнигсберга: «а что случилось с евреями вашего родного города?» обычно следовал рассказ о том, как «у нас во дворе были еврейские дети, мы дружили, но в один прекрасный день они исчезли». Мы осознали парадоксальный факт –живем в советском городе, где происходили события, которые нацисты горделиво называли «Имперская хрустальная ночь». С тех пор у евреев Калининграда сложилась традиция – 9 ноября собираться у стен уцелевшего еврейского сиротского дома, рядом с которым стояла Новая синагога, сожженная в ночь погрома…

Однажды, благодаря помощи художника Игоря Шелепова, автору этих строк удалось завязать переписку со скульптором Йозефсоном, евреем из Кёнигсберга. От него мы узнали о Михаэле Вике, авторе книги «Повесть о падении Кёнигсберга – «ценный» еврей свидетельствует». Скрипач, сын скрипачей – еврейки и немца, Михаэль Вик пережил в городе весь период нацистского господства и три года после рагрома гитлеровцев. Его книга, ставшая бестселлером в Германии, вновь объединила кёнигсбергских евреев доживших до наших дней. Прочитав ее, они писали автору, находили друг друга, вступали в переписку между собой. Мы стали переписываться с Виком. В 1992 году он приехал в Калининград после 44 лет разлуки с родным городом. 
Судьбы многих кёнигсбержцев могли бы стать основой романа с острым сюжетом, охватывающим десятилетия.

В 1997 году Калининград посетил раввин Йосеф Гирш Дуннер – последний раввин Кёнигсберга, объединивший перед войной соперничавшие городские общины разных направлений, живущий ныне в Лондоне. Он покинул город с годовалым сыном Абой, (который тоже приехал в Калининград), и беременной женой после ареста в «Хрустальную ночь» 9 ноября 1938 года.

Среди тех, кто покинул город раньше, в 1934 году, было семейство Шлосберг. Родившаяся в 1929 году в этой семье девочка Лея, когда подросла, стала женой Ицхака Рабина, впоследствии премьер-министра Израиля. В 1995 году в интервью калининградскому телевидению она вспоминала и свой дом напротив Вальтер-Симон-Платц, и зоопарк неподалеку от дома.

Гетто в Терезиенштадте, концлагеря Аушвиц и Ленциг прошла Гелла Вертхайм (Засс) – девушка из Инстербурга. Она написала книгу «Все всегда сносить терпеливо», вышедшую в 1993 году.

В Кирьят-Ата – городе-спутнике Хайфы живет Нехама Дробер –школьная подруга Михаэля Вика. Она, наверное, единственная из уроженцев Кёнигсберга, кому довелось посетить город в 70-е годы. Объясняется это тем, что после войны она убежала в советский тогда Каунас, а потом жила как советская гражданка с мужем в Молдавии. В этой книге публикуются ее воспоминания, предоставленные непосредственно автором.

Михаэль Вик сам написал книгу о своей судьбе. Возможно, что скоро появится возможность прочесть ее на русском языке. Юрий Волков, работающий на кафедре философии Калининградского университета перевел ее полностью и теперь готовится издание.

От Михаэля Вика потянулась ниточка к другим материалам по истории Кёнигсберга. Он рассказал автору этих строк о трагедии в Пальмникен, о том, что последняя точка в кровавой летописи Холокоста была поставлена не в Освенциме, как это считает весь мир, а на берегу Балтийского моря, возле теперешнего Янтарного. Благодаря Михаэлю Вику выяснилось, что в Гёттингенском университете работает над докторской диссертацией по еврейской истории нашего города в 1870 – 1945 годах Стефани Шюлер-Шпрингорум. Она посетила Калининград, безуспешно пыталась найти что-нибудь в здешних  архивах для своей работы. Через несколько лет она прислала увесистый том - свою монографию «Еврейское меньшинство в Кёнигсберге, 1871-1945» (Гёттинген, 1966), где содержится масса интереснейшей информации, почерпнутой из разрозненных публикаций, архивных материалов и личных воспоминаний, собранных исследовательницей.  Впрочем, научный труд примерно на ту же тему, хотя и менее объемный, существовал ранее – книга израильтянина Йорама Якоби «Еврейская жизнь в Кёнигсберге в 20 веке» (Вюрцбург, 1983). Данная статья представляет собой компиляцию разделов из обеих книг, посвященных финалу четырехсотлетней еврейской истории в Кёнигсберге.

В 1933 году численность еврейского населения Кёнигсберга составляла 3170 человек, еще примерно тысяча евреев проживали в провинции. Назначение 30 января 1933 года Гитлера рейхсканцлером стало началом осуществления планов национал-социалистского движения в отношении евреев: ограничение в правах, исключение из общегерманской жизни, экономические разорение, физическое уничтожение. Это делалось систематически, путем введения законов, распоряжений и предписаний. Это сопровождалось и так называемыми «спонтанными» акциями, такими как «День бойкота» 1 апреля 1933 года и «Хрустальная ночь» в ноябре 1938.  Для значительной части еврейского населения Кёнигсберга этот поворот был неожиданностью, они не были готовы к новой ситуации и надеялись, что все изменится к лучшему. Через несколько месяцев они осознали серьезность положения. Большинство членов общины, которые были способны  предвидеть ход событий, прежде всего сионисты, приняли правильные решения. Еще в том же году многие кёнигсбергские евреи эмигрировали, большинство из них в Палестину, где боролись за создание государства Израиль, были его первостроителями.

С приходом нацистов к власти начались убийства их политических противников в Кёнигсберге, среди них был Нойман, еврей-управляющий фирмы «Зоммерфельд». Все, что публично напоминало о евреях искоренялось: менялись названия улиц и площадей (например, Вальтер-Симон-платц – Эрих-Кох-платц, Синагогенштрассе - Зеелештрассе), убирались бюсты и мемориальные доски. Под давлением обстоятельств многие еврейские коммерсанты  в убыток себе продавали или ликвидировали с 1933 года свои предприятия. В апреле того же года были уволены евреи-чиновники, евреи-адвокаты, получившие практику послу 1914 года и  не участвовавшие в войне, лишались ее. Немногим позже больничные кассы перестали обращаться к евреям врачам и дантистам. Число еврейских студентов высшей школы сокращалось. «Ариизация» высшей школы вела к увольнению доцентов и профессоров. В течение 1936 года были «ариизированы» магазины и универмаги, и многими из них завладели «партайгеноссен». Продажа еврейских магазинов продолжалась и после 1936 года. В феврале 1938 года в Кёнигсберге были еще 201 еврейская фирма, 38 врачей и 22 адвоката. 

В 1938 году еврейский торговец Р. был осужден судом присяжных по расовым основаниям и приговорен к двум годам тюрьмы. «Состав преступления» еще до приговора растиражировала пресса. Из описательной части приговора, хранящегося в институте «Яд вашем», видно, что судьям было неприятно выносить обвинительный приговор за по-человечески понятное «деяние». Оно заключалось в том, что некто Р. после многолетней дружбы с нееврейкой вознамерился жениться на ней, что возбранялось расовым законодательством. После освобождения из тюрьмы в 1940 году Р. женился на еврейке и погиб вместе с ней после депортации.

Первые месяцы после января 1933 года община, еврейские объединения и общества вели свою обычную работу: заседало правление, комитет по благотворительности, проводились лекции, концерты, спортивные соревнования. После апрельского бойкота начался процесс сближения еврейских организаций, «партий» и направлений. В еврейские объединения стали вступать те, кто прежде сторонился еврейства или даже крестился. В сентябре 1933 года было создано «Имперское представительство евреев в Германии». Отделение этого центрального учреждения было и в Кёнигсберге.

В мае был закрыт и в феврале 1934 года продан общинный летний дом в Нойхаузер, в июне закрылась еврейская благотворительная столовая. Шестеро детей и подростков были направлены летом в Палестину, в молодежную деревню Бен-Шемен, тринадцать в Литву, в лагерь религиозно-сионистской организации «Явне», в саду возле Новой синагоги была организована летняя площадка для отдыха. К осени 1933 года большая часть еврейских семей пришла к согласию, что в Кёнигсберге необходимо организовать еврейскую школу. В общине подумывали о продаже здания синагоги «Адат Исраэль». 16 октября скончался раввин Феликс Перлес. Со смертью раввина утратило свою активность Общество еврейской истории и литературы. Некоей компенсацией исключения евреев из общественной жизни служила деятельность культурных объединений при «Имперском представительстве». В начале 1935 года общине пришлось прекратить богослужения в районе Хуфен, поскольку зал тамошней гимназии больше не разрешалось использовать для этих целей. Из-за плохого финансирования общине пришлось прекратить патронажную работу, а ортодоксальная синагога не смогла пригласить нового кантора взамен эмигрировавшего.

29 апреля 1935 года была открыта еврейская школа под руководством Давида Франца Кетлера, куда пришли 82 ученика четырех начальных классов. К осени число учеников школы достигло 117. Из-за проблем, возникавших у еврейских детей в обычных школах, в последующие годы через еврейскую школу прошли многие школьники. После эмиграции в 1939 году д-ра Кельтера в Палестину учительница Роза Вольф руководила школой вплоть до ее закрытия по решению правительства в 1942 году. В 1935 году  Союз еврейских женщин вновь открыл свой детский сад.

На место уволившегося с 1 апреля 1936 раввина ортодоксальной синагоги д-ра Окса был избран 23-летний раввин Йосеф Дуннер. В декабре того же года община праздновала 40-летие Новой синагоги.

Культурная работа общины в 1935 году была интенсивной. Ее центральным событием в мае стал семинар для раввинов, работников культуры и молодежных лидеров, которым руководили знаменитые философы Мартин Бубер и Карл Адлер.

В сентябре Кёнигсберг покинул раввин Левин, новый раввин на его место избран не был. Исполняющим обязанности общинного раввина стал Йосеф Дуннер, при котором с 1 ноября 1938 года начались объединенные общинные богослужения. По будням они проходили в Старой, а по субботам и праздникам в Новой синагоге, орган, ставший некогда поводом для раскола, более не использовался, он был скрыт специальным занавесом.

С начала 1933 года, в условиях изменившегося положения евреев активизировали свою работу сионисты. В Кёнигсберге было несколько было несколько спортивных, молодежных, просветительсктх групп, видевших будущее евреев в еврейском государстве в Палестине – в Эрец Израэль, они носили традиционные для таких групп названия – «hабоним», «Маккаби-hацаир”, “hахашра”, “Бар-Кохба”. Крышевая организация для всех, кто готовился к жизни на земле предков, называлась “hехалуц” и насчитывала к концу 1933 года 100 человек. Деятельность этих организаций была разнообразна: например в 1935 году в феврале проходила “Неделя Палестины”, в августе в Новой синагоге состоялся вечер памяти Герцля и Бялика, в сентябре на спортивный праздник  съехалась еврейская молодежь из Гданьска, Эльблонга, Ольштына – всего 150 человек. В своей пропаганде и просветительской работе сионисты делали упор на подготовку к новой жизни. Будущие жители  Палестины направлялись в Ригу и Клайпеду, где действовали группы по профессиональной переподготовке.
“Хрустальная ночь”  ознаменовала глубокий перелом в жизни евреев Кёнигсберга. Община, правда, просуществовала еще несколько лет до ее роспуска по распоряжению правительства 10 мая 1943 года. Однако заниматься она могла только дозволенными задачами – богослужением, погребением, благотворительностью, обучением (еврейские школы были закрыты в 1942 году), эмиграцией (под этим власти понимали также и депортацию). В следствие различных ограничений к началу Второй Мировой войны общественная жизнь евреев в Кёнигсберге прекратилась. О погроме 9,10 ноября 1938 года в Кёнигсберге есть много устных и письменных свидетельств, которые, расходясь в незначительных деталях, описывают кошмарную сцену этой ночи. Первой целью эсэсовского отряда была Новая синагога, при которой располагались сиротский дом, квартира директора Кельтера, кантора-пенсионера Вольхайма и импровизированное помещение еврейской школы. Людвиг Гольдштейн, который, как «старый газетчик», при первом шуме бросился в направлении Форштадта, свидетельствует в своих мемуарах, что здание было предусмотрительно оцеплено, чтобы после разгрома его внутренних помещений, немедленно поджечь его. Одновременно погромщики устремились к сиротскому дому и жилым помещениям. Директор Кельтер, чьей семье, выброшенной на улицу, довелось пережить ужасные мгновения, вспоминает: «Дети в нижнем белье выскакивали, охваченные паническим страхом на дорогу, и разбегались по близлежащим улочкам. Особую  злость вымещали эсэсовцы на втором нашем канторе. Они злобно гнали старого человека по улице к мосту через Прегель, угрожая бросить его в реку, и лишь вмешательство их начальника предотвратило это». После этого, как свидетельствует Гольдштейн, вследствие такого жестокого обращения Вольхайм провел несколько недель в больнице. Как свидетельствуют Вик и Гольдштейн, еврейские семьи и «сочувствующие» христиане приютили детей и на следующее утро привели их в правление общины. Когда Новая синагога в ту же ночь была предана огню, пострадали соседние здания. Поэтому в других молитвенных домах, которые слишком тесно были окружены «арийскими» жилищами довольствовались лишь разгромом обстановки. Синагога «Полнише шул» была затем снесена, а богослужения впредь совершались в Старой синагоге. Не пощадили и еврейский дом престарелых, его обитатели были изгнаны на следующий день с немыслимой жестокостью. Новый траурный зал еврейского кладбища на Штеффекштрассе, вокруг расходов на который десять лет назад в общине шли острые споры, был в ту ночь забыт. Но уже на следующий день он лежал в руинах. Через пару месяцев были осквернены и два других еврейских кладбища. Организованные группы эсэсовцев под руководством командиров, на руках у которых были заранее подготовленные списки, ходили от одного еврейского магазина к другому, били витрины, грабили товары, громили внутреннюю отделку. Как и повсюду в Германии в эту ночь отряды эсэсовцев врывались в квартиры  еврейских семей, громили, грабили, хватали отцов семейств, старших сыновей. К утру после ночи было арестовано примерно 450 человек. Их доставили в полицайпрезидиум, где они подвергались оскорблениям и побоям со стороны эсэсовцев. Но судьба задержанных смячилась благодаря особенному географическому положению провинции. Поскольку в Восточной Пруссии еще не было концлагерей, а проезд через «данцигский коридор» был связан с организационными проблемами, евреев разместили в городской тюрьме и в старой пожарной охране. Всех арестованных отпустили в течение четырех недель. Почти все, еще находясь под арестом «продали» свое имущество и, выйдя из тюрьмы, эмигрировали.

Как и повсюду в Рейхе в ноябре 1938 в Кёнигсберге прокатилась волна мероприятий, направленных против еврейского населения. Предписанием от 12 ноября исключалась всякая возможность предпринимательской  инициативы.

Одновременно начался грабеж еврейской собственности путем так называемых «еврейских податей», принудительного отчуждения производственных предприятий и земельных владений, обязательной сдачи предметов из золота, серебра, платины, драгоценных камней и жемчуга. Началось принудительное депонирование ценных бумаг, размещение наличных средств на закрытых счетах. Все это вводилось с ноября 1938 по февраль 1939. Эмиграция, которая давно уже облагалась «имперским налогом с беженцев» и ограничениями на денежные переводы, усложнилась новыми инструкциями о вывозе имущества. На основании закона от 30 апреля евреи были изгнаны из их жилищ и поселены в общих квартирах в особом квартале.

Предписанием от  4 июня 1939 года все евреи Германии, их общины (которые уже с 31 марта 1938 года не являлись официальными учреждениями), а также все еврейские объединения, организации, фонды, растворенные прежде в «Имперском представительстве», были включены в принудительную организацию «Имперское объединение евреев Германии». Община и все еврейские организации Кёнигсберга были подчинены местному филиалу этой организации и поставлены под контроль Гестапо.

С началом второй мировой войны евреи города подверглись множеству новых ограничений: среди них запрет выходить из дома, специальные часы покупок в магазинах, дискриминация при распределении продуктов питания и других важных товаров, запрет пользоваться средствами связи. Вскоре начались принудительные работы, изъятие радиоприемников и теплой одежды. С 1 сентября 1939 года все евреи должны были носить вне дома на одежде заметные для всех «еврейские звезды». Несколько позже начались депортации с утратой гражданства и лишением имущества. В Кенигсберге они были осуществлены массовыми транспортами в 1942-43 годах.

Общее число жертв среди еврейского населения Кёнигсберга после «Хрустальной ночи» можно только оценить, точной статистики нет. В октябре 1935 года община насчитывала 2086 душ, по официальной статистике за май 1939 – 1585. Большая часть этого сокращения должна быть без сомнения отнесена на счет эмиграции.

В октябре 1941 года из Кёнигсберга уехал престарелый председатель общины профессор Фалькенгейм со своей женой. Они носили желтые звезды и имели мужество отстаивать интересы общины перед властями до самого своего отъезда.  Их путь лежал через Барселону и Гавану к сыну в Нью-Йорк, где Фалькенгейм скончался в 1945 году в возрасте 90 лет.

Из депортированных детей сиротского дома примерно половине удалось спастись, укрывшись в голландских семьях, среди них был Ганс Каспари, живущий теперь в Хайфе. Он посещал Калининград и встречался с автором этих строк.

Успел покинуть Кёнигсберг и директор еврейской школы Кельтер. Добравшись до Земли Израиля он жил в Хайфе, много лет руководил школой и опубликовал воспоминания о «Хрустальной ночи».

Но эмиграция спасала не всегда. Хуго и Эрна Левин были схвачены в Италии и отправлены в Освенцим. Центральная фигура кёнигсберского еврейского женского движения Рахель Вольф была убита в Париже врачом, сотрудничавшим с немцами.

Были и совершенно немыслимые судьбы. Ганс Мосберг, сын еврейского врача, крещеный в пятилетнем возрасте, избрал военную карьеру и был награжден, как отважный офицер Первой мировой войны. Он женился в Кёнигсберге на нееврейке, в 1924 году у него родился сын. Расовая политика нацистов изгнала Мосберга из Германии. Но за границей он продолжал работать на немецкую военную разведку, за что его семье было обещано покровительство. Американцы осудили его и отправили в лагерь для военных преступников, где он содержался с эсэсовцами, осужденными за убийства евреев.

Несмотря на эмиграцию, можно с уверенностью утверждать, что не менее 1000 евреев Кёнигсберга погибли после ноября 1938 года. По данным берлинской еврейской газеты «Der Weg» число депортированных из Кёнигсберга в Терезиенштадт составило 830, из них 40 выжили.  Юрист Макс Арденталь был переведен в Берлин в «Имперское объединение» и был оттуда позже депортирован. Известный в городе советник юстиции Мах Лихтенштейн оставался с дочерью Кете в своей квартире, куда были подселены другие жильцы. Кете Лихтенштейн была отправлена 24 июня 1942 года с массовым транспортом в Польшу и убита в Люблине 15 июля 1943 года. Мах Лихтенштейн был депортирован 25 августа 1942 года. В дороге он был занят изучением трудов Спинозы и поддерживал философскими беседами товарищей по несчастью. Он умер в Терезиенштадте в октябре того же года.

В Терезиенштадте также умерли кёнигсбергский врач д-р Шрайбер и его жена. В конце второй мировой войны здесь были освобождены санитарный советник Польнов и его жена. После возвращения в Берлин в августе 1945 д-р Польнов скончался 15 апреля 1946 года.

Некоторые кёнигсбергские евреи предпочли депортации добровольную смерть, после месяцев проведенных в страхе при каждом стуке в дверь, при каждом письме с казенным штампом.  Бывший городской школьный советник Пауль Штеттинер пользовался большим уважением в городе, как инициатор важных начинаний в общественной и культурной жизни, носитель многочисленных почетных званий. До 1933 года он был членом Государственного Совета. Он не счел для себя возможным носить «еврейскую звезду». Свели счеты с жизнью консул и музыкальный меценат Яфа и его жена, а также врач Лотта Готтшальк. Она была племянницей социал-демократа и врача Альфреда Готтшалька, который в возрасте 80 лет скончался уже имея повестку на депортацию в одной больнице со всеми любимым в городе ортопедом, восьм д-р Киве, который также не мог быть депортирован из-за смертельной болезни. 

Из тех, кто погиб, будучи депортирован, должны быть упомянуты две семьи. Сионист Ганс Герман, который как член президиума общины  из чувства долга оставался в Кёнигсберге с женой и сыном. В Польше зимой 1942 года погибли известный детский врач д-р Вальтер Кляйн и его жена. Перед тем он должен был отбыть тюремное заключение за то, что зарабатывал на жизнь – евреям это было запрещено. Фрау Кляйн добросовестно выполнила предписание гестапо: навела порядок в квартире, которую нужно было оставить, сделала подробную опись своего имущества. И ее и мужа ждал скорый конец после депортации.
Родившийся в Кёнигсберге в 1924 году Герхард Штольценберг  был направлен в 1942 году на «тяжелые принудительные работы». В начале 1943 года он был схвачен в Кёнигсберге и в конце февраля того же года отправлен в Аушвиц. Почти на пороге газовой камеры он был вдруг оценен как специалист и привлечен к профессиональной работе. В феврале 1963 года он дал показания на следствии против нацистов.

Прочие выжившие были так называемыми «привилегированными», состоявшими в смешанных браках, либо происходившими от таких браков и остававшимися в Кенигсберге даже после его захвата Красной Армией. Они были высланы позже в Германию как и все немецкое население города. Двое описали свои последние годы в Кёнигсберге.

Один из них, г-н Якоб, покинувший город в 1947 году, жил в с 1949 года в иерусалимском доме престарелых. Его воспоминания были записаны и опубликованы под названием «Судьба Кёнигсбергской общины». По его свидетельству евреи-специалисты были освобождены от депортаций, которые в небольших масштабах начались уже в 1940 году, а после массовых депортаций 1942-43 года оставалось примерно 60 семей. Решение гестапо не допустить, чтобы «привилегированные» попали в руки русских, не было выполнено. После войны они разделили судьбу прочего населения – голод и принудительные работы. К выжившим евреям новые власти относились насторожено, подозревая их в прежнем сотрудничестве с гестапо. В немногих случаях еврейские офицеры Красной Армии приглашали этих евреев поесть.

В мемориальном институте «Яд вашем» в Иерусалиме стоит камень, на котором сделана надпись в память уничтоженных еврейских общин Кёнигсберга и Восточной Пруссии. В Калининграде подобного мемориального знака пока нет.

МЕМОРИАЛЬНЫЕ ЕВРЕЙСКИЕ МЕСТА В КАЛИНИНГРАДЕ И ОБЛАСТИ

В Калининграде помимо кладбища, где был похоронен р. САЛАНТЕР сохранилась территория еще одного – нового кёнигсбергского еврейского кладбища. Уцелело служебное кладбищенское строение, в котором теперь находится ветеринарная лечебница.  Еще одно – самое первое еврейское кладбище, застроено. На этом кладбище похоронены знаменитый раввин ЭПШТЕЙН («Баал-апардес») и первый ивритский беллетрист Авраам МАПУ.
В городе не сохранилось ни одного здания синагоги. Из еврейских зданий сохранились сиротский дом (ныне жилой дом) и дом престарелых (ныне городская больница).

Удалось установить улицу, на которой провел последние месяцы жизни р. Исраэль САЛАНТЕР. На этой улице в еврейском квартале города уцелели два старых дома. 

Известен дом, где в 1928 году родилась Лея РАБИН (в девичестве ШЛОССБЕРГ), супруга Ицхака РАБИНА.

На территории нынешней Калининградской области в поселке ПАЛЬМНИКЕН (ныне – ЯНТАРНЫЙ) произошло последнее массовое уничтожение евреев во Второй мировой войне. Примечательно, что это случилось после освобождения Освенцима, что во всем мире считается финалом Холокоста. По разным оценкам от трех до десяти тысяч узников (в основном женщин) из концлагеря ШТУТТХОФ были пригнаны на берег Балтийского моря и расстреляны здесь в ночь 31 января 1945 года. На месте расстрела сооружен небольшой памятник.
Дважды в год город посещают группы немецких туристов, интересующихся историей и сегодняшней жизнью еврейских общин Польши, Литвы и Калининграда. Для них организуется экскурсия по памятным еврейским местам, лекция Виктора ШАПИРО и концерт хора "Шофар" в общинном центре.