ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

Естественный язык

Арье Барац

В первом недельном чтении книги "Ваикра", как, впрочем, и во многих других главах этой книги, описываются законы, связанные с жертвоприношениями. Начинается книга следующими словами: "И воззвал к Моше, и сказал Господь ему из шатра соборного, говоря: Поговори с сынами Израиля и скажи им: когда кто из вас хочет принести жертву Господу, то из скота, из крупного или мелкого скота, приносите жертву вашу. Если жертва его всесожжение, то из крупного скота, мужского пола, без порока, пусть принесет ее, ко входу шатра соборного пусть приведет его, чтобы приобрести ему благоволение пред Господом. И возложит руку свою на голову жертвы всесожжения, и приобретет он благоволение для искупления его" (1.1-4).

Книга Ваикра, да и не только она, полна такого рода предписаний. Таким образом мы видим, что внушительная часть текста Торы посвящена жертвоприношению, т.е. той области иудаизма, практика которой полностью прервана на протяжении уже почти двух тысячелетий.

Какой смысл вкладывает традиция в жертвоприношение? Смысл некоторых жертв объяснен в самом источнике - и это искупление совершенных грехов. Допущено зло, оно должно быть изглажено из этого мира, и делается это ценой гибели заместительной жертвы. Но могут быть и другие гораздо более утонченные объяснения. Например, каббалист Рабейну Бехайе разъясняет, что слово "леакрив" (приносить жертву) значит также сближать. По его утверждению, правильно принесенная жертва вызывала притяжение всех духовных сил этого мира к своему Источнику, способствовала этим силам передавать отблеск Света, исходящего от этого Источника, преобразующегося в этом мире в благополучие человека. Между тем невозможно не заметить, что жертвоприношение - это некий общий литургический язык человечества, что Творец, создавший небо и землю, обоняя "благоухание приятное", становился в общий ряд с теми божествами, которые не создавали неба и земли. Каков же общий смысл жертвоприношения?

Несомненно, что в жертвоприношении древние народы видели что-то само собой разумеющееся. Что же именно? С чем связано, что самые разные, подчас взаимоисключающие друг друга культы, воспринимали жертвоприношение как нечто совершенно естественное?

Культ обращается к естественному языку, т.е. к первичному проступающему в самих предметах смыслу. Например, "естественно", что в жертву приносится не свирепый волк, а кроткий агнец, потому что свирепый волк, с нашей точки зрения, и без того заслуживает смерти. Ягненок же гибнет, хотя ничем решительно нам не угрожает. Но тогда зачем его вообще приносят в жертву? Почему жертвоприношение - это самое общее и самое древнее культовое действие? Почему ритуальные убийства животных (оставим в стороне человеческие жертвоприношения) практикуются на всех континентах и во все времена? Что выражает это действие на самом своем базисном уровне? Каков "естественный", "общий" смысл жертвоприношения?

И религиозных и научных ответов на эти вопросы существует немало, но сегодня я бы хотел обратиться к одной оригинальной и, на мой взгляд, весьма правдоподобной гипотезе, высказанной французским - американским исследователем Рене Жираром в его книге "Насилие и священное".

Насилие и священное

Рене Жирар считает, что жертвоприношение было тем средством, с помощью которого древние и дикие народы защищали себя от волн насилия, которые на них периодически обрушивались. Он считает, что жертвоприношение играло в первобытных сообществах ту же роль, которую в нашем обществе играет судебная система.

Жирар показывает, что первобытное общество было совершенно беззащитно перед эскалацией насилия. Стоило где-то совершиться убийству, а на него ответному акту мести, как мгновенно возникала цепная реакция, порой приводящая к истреблению целых племен. Жирар пишет: "В этих обществах беды, к которым может привести насилие, так велико, а средства против них так ненадежны, что на первый план выходит профилактика. А область профилактики - это прежде всего область религии. Насилие и священное неразделимы".

Обращая внимание на общее свойство агрессии на ком-либо вымещаться, если она не может поразить непосредственного врага, Жирар пишет: "Хитрое" использование некоторых свойств насилия - в частности, его способности смещаться с одного объекта на другой - скрыто за косной оболочкой ритуального жертвоприношения.

"Первобытная религия "приручает" насилие, регламентирует, упорядочивает и направляет его в нужную сторону - а именно против всех форм действительно недопустимого насилия; и происходит это в общей атмосфере насилия и умиротворения. Первобытная религия создает странную комбинацию из насилия и ненасилия". "Жертвоприношение защищает сразу весь коллектив от его собственного насилия, оно обращает весь коллектив против жертв, ему самому посторонних".

"Коллектив пытается обратить на жертву сравнительно безразличную, на жертву "удобоприносимую" то насилие, которое грозит поразить его собственных членов, тех, кого оно хочет любой ценой защитить… Все свойства, делающие насилие ужасным - его слепая жестокость, абсурдность его порывов - имеют и оборотную сторону: они совпадают с его странной склонностью обрушиваться на заместительную жертву, они помогают хитрить с этим врагом и в удобный момент подбросить ему ничтожную добычу, которая его утолит".

Однако, по мысли Жирара, для того чтобы быть действенной, эта связь между насилием и священным не должна сознаваться. "Верующие не осознают и не должны осознавать роль насилия. Ясно, что это непонимание обеспечивается в первую очередь теологией жертвоприношения. Считается, что это бог требует жертв; это только он, в сущности, наслаждается дымом всесожжений; это ему нужны груды мяса на его алтарях". "Людям удается избавляться от своего насилия постольку, поскольку процесс избавления предстает им не как их собственное действие, а как абсолютный императив, приказ Бога, требования которого настолько же страшны, насколько мелочны".

Между тем это последнее замечание Жирара в действительности не означает, что разгадка "тайны жертвоприношения" отрицает возможность того, что оно действительно является "приказом Бога". Ведь то, что понял Жирар, тем более может понимать и Бог. Иными словами, "объективная" правота наблюдений Жирара нисколько не препятствует тому, чтобы ее использовал сам Всевышний, а не человеческая подсознательная хитрость. Открытие механизма жертвоприношения, в чем бы он не состоял, никак не может служить препятствием к тому, чтобы к использованию этих механизмов обратился также и сам Всевышний. Или иными словами "объективный" смысл жертвоприношения вовсе не препятствует тому, чтобы законы жертвоприношения были предписаны самим Создателем.

Как и в отношении выполнения всех других заповедей Торы, заповеди жертвоприношения выполняются не потому, что в них имеется какой-то собственный независимый смысл (который побуждает их исполнять), а именно потому, что они заповеданы Им. При этом мы заранее признаем, что наши претензии разгадать, почему Он повелевает нам что-либо одно, и запрещает что-либо другое, всегда остаются ограничены и условны. Вместе с тем, мы всегда будем искать для непонятных заповедей свои истолкования. И научные объяснения в этом отношении не менее важны и интересны, нежели каббалистические.

Что же касается сути объяснения, данного Жираром, то оно как раз известно не только науке, но отчасти и еврейской традиции. Рожденный под Марсом

В этой связи стоит дополнительно остановиться на словах Жирара: "Людям удается избавляться от своего насилия постольку, поскольку процесс избавления предстает им не как их собственное действие, а как абсолютный императив, приказ Бога, требования которого настолько же страшны, насколько мелочны".

Эти последние слова примечательны для нас дополнительно, поскольку они создают некий мост между концепцией самого Рене Жирара и одним вопросом, рассматриваемым в Талмуде (Шабат 156.а).

В этом месте говорится, что тот, кто родился под знаком Марса ("красноватый"), будет убийцей или бандитом, ибо его натура "красна". Но если он обуздает свою натуру, он сможет стать хирургом, резником или моэлом, т.е. не только удалится от совершения зла, но даже удостоится вводить еврейских младенцев в завет Авраама.

Эту тему, разумеется, интересно рассмотреть в связи с вопросом еврейской астрологии, и возможно я когда-нибудь к этой Гемаре еще вернусь, но здесь мне бы хотелось обратить внимание лишь на один аспект - аспект обреченности на насилие и преодоления этой обреченности путем ее трансформации в нечто позитивное. Причем это превращение происходит именно за счет того, что выполняется "мелочное" предписание Бога. Виленский Гаон по поводу приведенных слов Талмуда заключает: "Даже тот, чья натура дурна, не должен во всем идти против своей природы, ибо это у него не выйдет. Но следует приучать себя идти прямо в соответствии со своей природой. Например, тот, кто родился под знаком Марса, непременно прольет кровь. Но он может обучиться ремеслу резника - путь среднего человека, или моэла - путь праведника, и не стать грабителем. И об этом написано: "Воспитывай юношу в соответствии с его путем, и даже когда состарится - не свернет с него" (Мишлей 22.6) Это умозаключение Виленского Гаона по сути ничем не отличается о того высказывания Жирара, которое я привел: насилие исправляется сознанием того, что оно поручено Всевышним, что оно носит позитивный смысл.

Что же касается влияния звезд, то оно не является определяющим, это влияние лишь поставляет "материал". Вот что этой связи пишет Франкл: "Я не устаю цитировать Йоханесса Ланге, который рассказал о случае двух братьев -близнецов (соответственно они родились под одним созвездием - А.Б.). Один из них стал изобретательным преступником, другой изобретательным криминалистом. Изобретательность могла быть передана по наследству, но стать преступником или криминалистом, как в этом случае - это вопрос отношения. Наследственность - это не более чем материал, из которого человек строит сам себя. Это не более чем камни, которые могут быть использованы, а могут быть отвергнуты строителем. Но сам строитель - не из камней". Но это уже другая тема.

http://abaratz.com/paras3.htm