РАБСТВО (Бе-Хар Синай)

Арье Барац

Принцип наименьшего зла

В недельной главе "Бе-Хар Синай", которая читается на этой неделе, имеются такие слова: "Если обеднеет брат твой у тебя и продан будет тебе, не порабощай его работой рабской. Как наемник… до года юбилейного пусть работает у тебя… Не властвуй над ним с жестокостью и бойся Бога твоего. А раб твой и раба твоя, для того чтобы были они твоими - у народов, которые вокруг вас, у них покупайте раба и рабыню… И можете передавать их в наследство сынам вашим после себя, чтобы они наследовали их как владение: навсегда можете порабощать их. А над братьями вашими, сынами израилевыми, никто не властвует над братом своим с жестокостью" (25.39-46)
Кого-то может смутить, что Тора - книга вечная и совершенная - с одной стороны допускает рабство, т.е. практику бесчеловечную в своей основе, а с другой обнаруживает явную дискриминацию в отношении неевреев.
Что можно в этой связи сказать? Тора вовсе не считает рабство чем-то естественным и оправданным, она скорее, учитывая реальность некоторого зла, пытается его максимально приуменьшить. В сущности, в отношении рабства мы сталкиваемся с тем же явлением, что и в отношении многоженства (которое перестало практиковаться еще во времена Второго Храма) и в отношении монархического правления, которое было неугодно Всевышнему. Так в первой книге Шмуэля (8.5-10) описывается, что когда народ пришел к пророку с просьбой, чтобы тот помазал над ним царя, Всевышний сказал: "Послушай голоса народа во всем, что они скажут тебе, ибо не тебя отвергли они, а Меня отвергли от царствования над ними. Как они поступали во всех делах со дня, когда вывел Я их из Египта, и до сего дня, и оставляли Меня и служили иным божествам… А теперь послушай голоса их, но предостереги их и расскажи им об обычаях царя, который будет царствовать над ними".
В вопросе рабства мы сталкиваемся с тем же самым явлением, что и в вопросе монархической власти. Учитывая социальную действительность эпохи, учитывая, что влияние со стороны окружающих народов в этом вопросе избежать невозможно, Тора разрешает рабство точно так же, как она разрешает многоженство и монархическую власть. Разрешая эти явления в принципе, Тора налагает на них ряд ограничений.
Рабство внутри еврейской общины крайне нежелательно и ограничено сроком. Но когда окружающие народы торговали своими соплеменниками, то и евреям не возбранялось купить себе раба-инородца. При этом важно помнить, что раб-нееврей приобретал определенные религиозные обязанности, на него распространялся ряд заповедей, т.е. в духовном смысле он становится свободнее своего соплеменника - идолослужителя (именно с этим связано известное благословение "благословен Ты, что не создал меня рабом", т.е. дал большее число заповедей нежели рабу).
Что же касается еврея, то, как мы видим, он вообще не должен был становиться вечным рабом. В главе "Мишпатим" в этой связи написано: "Если купишь раба еврея, шесть лет пусть служит он, а в седьмой пусть выйдет на волю даром. Если он пришел один, то пусть один и выйдет; если женатый он, то выйдет с ним и жена его. Если господин его даст ему жену, и она родит ему сынов или дочерей, то жена и дети ее останутся у господина ее, а он выйдет один. Но если раб скажет: "Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю". То пусть приведет его господин его пред судей и подведет его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и будет он служить ему век" (21.1-6) Как разъясняет Раши, речь в данном случае идет не о человеке, продавшемся в рабство из-за бедности - о чем пишется в нашей недельной главе "Бе-Хар Синай", а о воре, у которого не нашлось ничего, чем можно было компенсировать кражу. Такого человека продавали в рабство. Таким образом, можно сказать, что рабство, о котором говорит Тора, в значительной мере являлось аналогом тюремного заключения нашего времени. Но главное, мы видим, что при всем том, что Тора допускает рабство, она его ни в коем случае не приветствует, Тора лишь пытается цивилизовать общепринятую практику той эпохи, сведя ее порочность к минимуму.
И уже определенно можно сказать, что отношение к рабству еврейской традиции однозначно негативное. Вот, например, что гласит одно из толкований приведенного отрывка Торы: "Сказал раби Йоханан бен Заккай: "Ухо человека, который, хотя и слышал на Синае "не кради", все же пошел и украл, должно быть проколото". Это относится и к тому, кто продал себя в рабство из-за бедности: "Ухо человека, который, хотя и слышал на Синае: "ибо Мне сыны Израиля, они Мои рабы" (Ваикра 25.55), все же пошел и приобрел себе господина, должно быть проколото". В древнем мире, где институт рабовладения являлся естественным и само собой разумеющимся, трудно найти какую-либо иную традицию кроме иудейской, которая бы столь недоброжелательно к рабству относилась. Я слышал об одном римском документе, в котором наблюдатель выражал свое крайнее недоумение и даже негодование относительно еврейского суда над беглым рабом. Раб объяснил суду, что бежал потому, что хотел быть свободным, и судьи оправдали его, т.е. вернули хозяину дослуживать положенные годы, но не наложили никаких иных санкций. Римлянин был поражен мягкостью приговора, разрушающего сам институт рабства.
После разрушения Второго Храма девятьсот евреев укрылись в крепости Масада, которую они удерживали от римлян еще два года. В то время как тысячи евреев распродавались на невольничьих рынках всего средиземноморья, жители Масады оставались свободными людьми. Они представляли собой независимый Израиль. Когда стало ясно, что римляне, воздвигшие гигантский вал, войдут в крепость, все девятьсот жителей Масады - мужчины, женщины и дети покончили с собой. Они сделали это, чтобы избежать рабства, чтобы умереть свободными.
Говоря о негативном отношении еврейской традиции к рабству, стоит обратить внимание на то, что рабство - верный спутник идолослужения, так же как идолослужение - это вид духовного рабства. Рабство и идолослужение - это спаренные и, в сущности, не мыслимые друг без друга категории. Как в идолослужении все строится на обретении власти и магических манипуляциях, так и в рабстве все строится на культе силы. Иногда во взаимоотношениях рабства можно отметить, что явного насилия не так уж много, что рабы и господа очень часто бывают привязаны друг к другу. В Торе так и говорится: "Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю".
Это словоупотребление не случайно. Отношения власти внешне похожи на отношения любви, они очень точно имитируют эти отношения, являясь по сути их противоположностью. Действительно, как и преданные друг другу свободные люди, властитель и раб зависят друг от друга, они не могут друг без друга обходиться, они привязаны друг к другу. Но вместе с тем отношения власти - это именно полная противоположность любви. Раб и господин даже в том случае, когда нам кажется, что между ними нет вражды, что они существуют в полной гармонии, создают самую извращенную в духовном смысле пару. Союз господина и раба держится как раз не любовью, а голым животным страхом, подавившим и вытеснившим любые другие чувства.
До конца эта ситуация стала понятна в тоталитарных обществах, доведших идею рабства до своей предельной, почти идеальной формы, ибо они потребовали от человека обожания и личной преданности системе власти как таковой (т.е. уже после того, как все истинные ценности от власти были отделены). Для тоталитарной власти характерно добиваться от людей того, что она может именовать "любовью", но то, что по сути любви противоположно. В одной из финальных сцен романа "1984", между сломленным пытками Уинстоном и его палачом О,Брайеном происходит следующий диалог: "Вы исправляетесь. В интеллектуальном плане у вас почти все в порядке. В эмоциональном же никакого улучшения у вас не произошло. Скажите мне, Уинстон, - только помните: не лгать, ложь от меня не укроется, это вам известно, - скажите, как вы на самом деле относитесь к Старшему Брату?
- Я его ненавижу.
- Вы его ненавидите. Хорошо. Тогда для вас настало время сделать последний шаг. Вы должны любить Старшего Брата. Повиноваться ему мало - вы должны его любить".
Тот предел, к которому стремятся отношения между господином и рабом - это полное подавление другой личности вплоть до управления ее эмоциями.
И опять же здесь ясно, в какой мере идолослужение и рабство являются по сути одним и тем же явлением: во многих культах цари почитались как божества, и это восторженное почитание в последнем пределе было выражением животного страха.
Иногда можно услышать, что чувства язычника к своему божеству могут быть более искренними и более достойными, нежели чувства тех многих монотеистов, которые формально поклоняется Богу Израиля, но мыслями и поступками отстоят от Него. С этим трудно не согласиться.
Идолослужение- явление очень разнородное и неоднозначное. Но вместе с тем, если выделить некое общее ядро, некую общую тенденцию, которая довлеет над язычеством, то это будет именно рабство, т.е. система отношений, строящаяся на манипуляции, подавлении и страхе.
В этой связи уместно рассмотреть еще один вопрос, вопрос о страданиях, которым религия приписывает очищающую и искупляющую роль.

Напрасные жертвы

Религия с похвалой отзывается о терпении и предписывает безропотно сносить страдания. На этом поприще раб вполне может сохранить внутреннюю свободу и его жизнь может засчитаться ему как небывалый и угодный Всевышнему духовный труд. Это одно из важнейших положений иудаизма, которое было воспринято другими народами через христианство. Стремительное распространение христианства в древнем Риме, которое на первых порах оказалось религией главным образом подневольного люда, было обусловлено прежде всего именно этой особенностью: христианство учило рабов как обрести столь желанную для них свободу, открыв ее внутри себя.
Однако когда такой религии у человека нет, когда у него нет способа подняться над своей судьбой, то его страдания бесполезны. Мы привыкли четко различать угнетателей и угнетенных, деспотов и их жертвы, в том смысле, что за одним стоит истина, а за другим ложь. Но в значительном числе случаев раб и рабовладелец находятся не по разные стороны баррикад, а по одну, их связывает единая порочная структура.
Страдания раба страшны именно тем, что духовно они даже не просто бесполезны, а откровенно вредны. Варлам Шаламов в своих "Колымских рассказах" описавший тоталитарное рабство, заключает ("Инженер Киселев"): "Ужасно видеть лагерь, и ни одному человеку в мире не надо знать лагерей. Лагерный опыт - целиком отрицательный, до единой минуты. Человек становится только хуже. И не может быть иначе. В лагере есть много такого, чего не должен видеть человек. Но видеть дно жизни - еще не самое страшное. Самое страшное - это когда это самое дно человек начинает - навсегда - чувствовать в своей собственной жизни, когда его моральные мерки заимствуются из лагерного опыта, когда мораль блатарей применяется в вольной жизни. Когда ум человека не только служит для оправдания этих лагерных чувств, но служит самим этим чувствам. Я знаю много интеллигентов, да и не только интеллигентов, которые именно блатные границы сделали тайными границами своего поведения на воле. В сражении этих людей с лагерем одержал победу лагерь".
Считается, что если человек страдает, то ему прощаются грехи и его муки в загробном мире сократятся. Но при этом редко кто оговаривает, что для того чтобы это средство действовало, эти страдания не должны сломить свою жертву. В противном случае душа только закрепощается. В "мусульманский рай", прелести которого сводятся к прелестям 72 девственниц, возможно, действительно попадают автоматически, всего лишь пролив кровь на "фронтах джихада", но в человеческий рай можно попасть только после осознания недопустимости духовного рабства и избавления от него.

http://abaratz.com/paras3.htm#q7