Давид - воин, грешник, святой

Давид Гарбар

Предыдущую часть этой истории мы закончили гибелью первого царя иудеев Саула. Ну, а Давид. Что же происходило с Давидом? Вы помните, перед началом войны с иудеями царь филистейского города Гитты предложил ему принять участие в походе. И Давид согласился. Но Судьбе было угодно спасти своего любимца от непоправимого, братоубийственноого шага. Вот что пишет об этом Иосиф Флавий: "царь Гитты призвал к себе Давида и сказал ему: "Я со своей стороны могу тебе заявить, что верю в полную твою ко мне преданность и любовь; ввиду этого я и взял тебя с собой на войну в качестве союзника. Но не так смотрят на дело остальные полководцы. Поэтому возвратись еще сегодня в то место, которое я предоставил тебе для жительства, не подозревай меня ни в чем дурном и охраняй там страну мою, чтобы в нее не вторглись какие-нибудь враги. Такого рода дело тоже достойно союзника" ("Иудейские древности", т.1, стр.321; в дальнейшем только стр. 1 тома).
И действительно, пока Давид и его дружина шли на помощь к филистимлянам, амалекитяне напали на г. Секелу, разграбили имущество, сам город сожгли, а женщин и детей, в том числе и двух жен Давида угнали в плен. Предводительствуемый Давидом отряд нагнал амалекитян "и учинил среди них страшную резню, что было тем легче, что все они были безоружны, не ожидали ничего подобного и направили все свои помыслы исключительно на пьянство и на разгул. ... Таким образом Давид вернул назад все то имущество, которое захватили у евреев враги, а также освободил своих жен и жен товарищей" (с. 322).
По возвращении в Секелу Давид узнал о смерти Саула и трех его сыновей. Эту весть ему принес тот самый воин-амалекитянин, который по просьбе Саула добил его. В доказательство юноша представил Давиду "золотое запястье и корону царя". Давид, как это было заведено на востоке, приказал убить вестника смерти (тем более, что он был амалекитянином). "Затем он написал на кончину Саула и Ионафа элегии и хвалебные похоронные песни, которые сохранились до моего времени" (с. 325).
С формальностями было покончено. Предстояло брать власть. Перед Давидом стояли те же задачи, что и перед его предшественником, хотя в их положении были и отличия: Во-первых, Давид не должен был решать проблемы быть или не быть царской власти; во-вторых, над ним не нависал властолюбивый и коварный пророк Самуил (более того, как пишет П. Джонсон, "значительная часть его духовной власти отошла к Давиду"); и в-третьих, за его спиной стояло могущественное и сильное колено Иудино, а не слабое и малочисленное колено Вениамина. Хотя были и проблемы: надо было определиться с правопреемником Саула - ведь от смерти уцелел один из его сыновей - царевич Иевосф, которого спас и увез за Иордан главнокомандующий Саула и его двоюродный брат по отцу Авеннир (Авинар), сын Нера.
Но, прежде всего, Давид определился с родным коленом. Вместе со своими воинами он переехал в Хеврон, где немедленно "собрались все представители колена Иудова и провозгласили Давида царем" (с. 326). В ответ на это Авеннир провозгласил царевича Иевосфа "царем над всем еврейским народом, за исключением колена Иудова" и "двинулся затем с отборным войском в пределы области колена Иудова... Ему навстречу выступил по поручению Давида племянник его Иоав, сын его сестры Саруйи и Сурия, в качестве главного военачальника...Таким образом с этих пор началась среди евреев междоусобная распря, и продолжалась она долго. При этом приверженцы Давида приобретали все больше и больше власти, и счастье все более улыбалось им, тогда как положение сына Саулова и его приверженцев делалось чуть ли не изо дня в день все более шатким" (с. 326-328).
Ситуация в стане Иевосфа усугубилась еще и тем, что между ним и Авенниром возникла распря, которая завершилась тем, что Авеннир "послал в Хеброн (Хеброн) к Давиду послов с просьбой дать ему клятвенное обещание в том, что он, Давид, примет его как товарища и друга, если ему, Авенниру, удастся убедить народ отказаться от сына Саулова и провозгласить Давида царем всей страны. Давид, которому предложениые Авенниром условия очень понравились, согласился и просил в знак заключенного договора вернуть ему его жену Михалу..., отняв ее у Фелтия, который тогда жил с нею" (с. 328), Дело в том. что после бегства Давида от Саула, последний отобрал у него свою дочь и снова выдал ее замуж. Теперь справедливость была восстановлена.
Во исполнение заключенного договора Авеннир склонил "старейшин народных, военачальников и тысяцких... отступить от Иевосфа в пользу Давида" (с.328), а затем "собрал колено Веньяминово, из представителей которого были набраны все телохранители Иевосфа, и обратился к ним с такой же речью" (с. 329). Получив и у них согласие Авеннир " с двадцатью товарищами отправился к Давиду для заключения с ним клятвенного соглашения", по которому Авенниру предполагалось в благодарность за содеянное передать командование над войсками".
Однако главнокомандующий Давида Иоав, "узнав, что здесь только что был Авеннир и заключил клятвенный с Давидом договор относительно командования войсками, испугался как бы его собственное положение не пошатнулось и у него не отняли бы его власти главнокомандующего; ведь Авенниру легко будет занять первое и самое влиятельное место при том, кому он благодаря своей проницательности и ловкости, помог добиться царской власти" (с.329).
Не сумев убедить Давида в опасности такого назначения, Иоав принимает решение "просто убить Авеннира". Возвратив его "под предлогом сообщения ему одной важной вещи", и отведя "в сторону от ворот и от его людей, как бы собираясь сообщить ему нечто секретное(Иоав в присутствии своего брата Авессея), извлек меч и поразил им Авеннира в живот" (с.330). Так получил Авеннир плату за свое предательство. Наступит день. когда и Иоаву будет преъявлен счет.
"Когда Давид узнал об убиении Авеннира, он искренне опечалился, и воздев правую руку к небу, громким голосом поклялся перед всеми, что он не виновен в умерщвлении Авеннира, который пал не по его приказанию или желанию" (с. 330). И хотя "Давид изрек страшные проклятия на убийцу и грозил привлечь весь дом убийцы и его товарищей и соучастников к ответу", и хотя "предписал всему народу траур по убитому", и хотя "сам царь следовал со старейшинами и начальствующими лицами за гробом", и "сочинил на его смерть эллегические гимны", и хотя "несмотря на просьбы друзей своих , не только отказался от пищи, но и поклялся до заката солнца не прикасаться ни к чему", но, тем не менее, обращаясь народу, он сказал: "Вам, конечно известно, что я не в состоянии ничего предпринять против сыновей Саруйи, Иоава и Авессея, которые могущественнее меня. Но Предвечный воздаст им должное за их дерзкое преступление" (с. 331-332). А пока Иоав остается главнокомандующим... В стане Иевосфа, его приближенные, "сыновья Иереммона, Ванасф и Фанн, узнав о гибели Авеннира и желая выслужиться перед новым владыкой, "пробрались в спальню сына Саулова и убили его. Затем они отрубили ему голову и пустились в путь, спасаясь ...от ожидавшего их наказания... Прибыв в Хеврон, они показали Давиду голову Иевосфа и стали хвалиться тем, как они преданы Давиду и как умертвили врага и соперника его"(с. 332). Однако Давид, как и в случае с юношей-амалекитянином повелел их казнить, приказав "пытать всевозможными пытками до смерти, а голову Иевосфа он похоронил со всеми подобающими почестями в могиле Авеннира" (с. 333). Однако, как бы то ни было, путь к престолу был открыт. Раз за разом собирает Давид военачальников и руководителей народа. Затем собирает войска от каждого колена. "Из колена Веньяминова явились лишь 4000 воинов, потому что колено это еще колебалось в своем решении окончательно примкнуть к Давиду, ожидая, что царем выступит кто-либо из родни Саула... К ним примкнул также первосвященник Цадок с двадцатью двумя родственными вождями" (с. 333). "Итак, вся эта масса войска явилась...к Давиду в Хеврон и единогласно провозгласила Давида царем"(с.334). Я уже писал о сходстве и различиях между Саулом и Давидом в момент прихода их на царство. Но было и еще одно отличие, может быть самое существенное: в лице Давида к власти приходил не юноша, а в прямом и переносном смысле муж (к этому моменту у него было семь жен, считая и Михалу, и шесть сыновей). Это был человек зрелый (ему было уже 37 лет; а царем над коленом Иудиным он стал в 30 лет), удачливый полководец, овеянный легендами, опытный администратор, хорошо знавший "кухню" управления, поживший при дворах, умный, сильный и решительный, - в полном смысле слова "лидер" своего народа. И уже первые его шаги доказали это Вот что пишет Иосиф Флавий: "После трехдневного пира и всенародного угощения в Хевроне (по поводу возложения на него царского венца), Давид выступил со всеми этими войсками оттуда на Иерусалим" (с. 334). А вот мнение современного историка Пола Джонсона (A History of the Jews"): "До этого свыше 200 лет израильтяне не могли взять Иерусалим, хотя он был стратегически важнейшим городом региона. ...Иерусалим контролировал главный путь с севера на юг, к тому же он был естественной точкой соприкосновения севера и юга. Неспособность захватить его была одной из важнейших причин, почему сложились две раздельные группировки израильтян...
Давид считал, что, взяв Иерусалим, он сможет слить обе половины воедино, и ясно, что осада города была сознательным политическим, равно как и военным, актом. Во взятии города участвовали лишь "царь и его люди"- профессиональная гвардия (под руководством Иоава), а не племенные рекруты; в результате этого Давид был в праве объявить захват города своим личным успехом. И в дальнейшем Иерусалим навсегда приобрел второе название: "город Давида" (с.68-69).
Попытка объединенной филистийско-сирийской коалиции вышвырнуть иудеев из Иерусалима завершилась неудачей,-Давид выиграл сражение. Более того, он перевозит в свою новую столицу из Кариафиарима (города, расположенного возле Хеврона) "божественный кивот завета", превращая таким образом Иерусалим и в религиозную столицу страны и народа. Перенос святынь был обставлен со всевозможной пышностью: процессию возглавлял сам царь. Причем, "священники понесли кивот, а семь хоров, обученных царем, шли впереди его, сам же Давид играл на арфе и был так весел, что его жена Михала, дочь первого царя Саула, при виде его в таком настроении, выразила свое негодование...стала упрекать Давида в том, что он, такой могущественный царь, неприлично плясал и обнажался... перед толпой рабов и рабынь..." (с. 337-338).
Как пишет П. Джонсон, "похоже он (Давид) понимал сущность израильской религии и общества лучше, чем Саул или любой из его собственных преемников. Подобно Гидеону, он понял, что это государство теократическое, а не обычное, Поэтому здесь царь не должен быть абсолютным владыкой восточного типа. И государство, как бы оно ни управлялось, не может здесь носить абсолютный характер. Именно поэтому...отличительной особенностью израильских законов было то, что, хотя у всех граждан имеются обязанности и ответственность перед государством..., царь, государство не могут ни при каких обстоятельствах обладать неограниченной властью над личностью. Это прерогатива одного Бога. Евреи, в отличие от греков, а позднее и римлян, не считали город, государство, общину неким юридическим лицом с правами и привилегиями. Вы можете совершить грех по отношению к человеку и, разумеется, Богу, но нельзя представить себе преступления или греха перед государством" (с.70). Но возвратимся к Давиду. Образовав новую столицу и сделав ее религиозным центром нации и государства, он принялся за решение следующей задачи - как оградить независимость страны от поползновений соседей. Для этого он провел серию успешных войн: с филистимлянами, моавитянами, с "царем Софены" - провинции Великой Армении, лежавшей между Антиливаном и Малием, с "царем Дамаска и Сирии" Ададом, "взял штурмом и предал разграблению города царя Адразара, Ваттею и Махон", заключил договор с царем Амафы Феном. Его военачальник, брат Иоава Авессей разгромил идумеян, после чего "царь Давид занял всю Идумею своими гарнизонами и наложил дань как на земельные участки, так и поголовно на все население" (с. 341).
Через некоторое время его военачальники Иоав и Авессей разгромили объединенное войско амманитского царя Аннона (сына Нааса), месопотамского царя Сира, царя Сувы и амалекитянского царя Истова, а затем и сирийского царя Халамы. Помня коллизии Саула и Самуила, "первосвященником он сделал наравне с дружественным ему Авиафаром, Садока из дома Финеесова" (с.341), тем самым обеспечив себе лойальность священнического сословия. Сделав ряд других назначений, целью которых было укрепление собственной власти, и понимая необходимость возвышения Иерусалима, как государственного и религиозного центра страны, "Давид, сообразно предсказанию Моисея, задумал воздвигнуть Господу Богу храм". По этому поводу "он поговорил с пророком Нафаном и тот укрепил его в этом решении... Но на следующую же ночь Предвечный явился во сне Нафану и повелел передать Давиду, что Его очень радует благое и столь сильное желание царя построить храм, тем более что никто раньше его не возымел мысли сделать это, но что Он вместе с тем не может позволить Давиду приступить к сооружению святилища, так как он вел множество войн и обагрил руки свои кровью убитых врагов..." (с.338-339).
Казалось бы, все обстояло наилучшим образом. Однако опасность поджидала Давида с иной, совершенно неожиданной стороны. Вот как описывает это Иосиф Флавий (с.345): "В это время с Давидом, человеком от природы праведным, благочестивым и свято чтившим установленные законы, случился великий грех. Дело в том, что однажды вечером он увидел с крыши своего дворца...женщину необычайной красоты, купающуюся у себя дома в холодной ванне. Имя этой женщины было Вирсава (Вирсавия, Батшева). Красота ее совершенно очаровала царя, и он, не будучи в силах сдержать своей страсти, послал за ней и сошелся с ней. Женщина забеременела и послала к царю просьбу найти какое-нибудь средство скрыть ее прегрешение ("по установленным законам ей за прелюбодеяние грозила смерть").
И тогда Давид кроме нарушения седьмой ("не прелюбодействуй") и десятой ("...не домогайся жены ближнего твоего...") заповедей совершает еще один грех. Вот что пишет об этом рабби И. Телушкин: "Давид мгновенно понимает в сколь ужасное положение он попал. Возможно, царь опасался, что стоит его воинам узнать, как он обходится с их женами, пока идет война - и они подымут мятеж. Догадливый царь немедленно вызывает мужа Батшевы Урию (хеттеянин Урия был телохранителем Иоава) с поля битвы, задает ему несколько незначительных вопросов и посылает домой отдохнуть. Давид явно рассчитывал, что после проведенной с женой ночи Урию не удивит, если через несколько месяцев Батшева родит. Но Урия был слишком благороден, чтобы наслаждаться с супругой в то время, когда его товарищи сражаются. На следующий день Давид узнает, что Урия провел ночь "у ворот царского дома"... И он отсылает Урию назад с секретным письмом к своему главному военачальнику Иоаву: "Поставьте Урию туда, где самое жестокое сражение, и отступите от него, чтобы он был поражен и умер"...Иоав тотчас отправил Урию туда, где его ждала верная гибель, а вскоре сообщает царю "счастливую новость..." (с.59). Так один грех повлек за собой другой - Давид в своей страсти нарушил еще и шестую заповедь "Не убивай". Однако этим дело не кончилось: "жена Урии Вирсава, узнав о гибели мужа, облеклась на несколько дней в траур по нем. После того как ее печаль и слезы по Урии поутихли, царь ее немедленно взял к себе в жены и у него родилось от нее дитя мужского пола" (И. Флавий, с.347). Правда, Бог поручил пророку Нафану сообщить Давиду о своем "страшном гневе" и о грядущих напастях, ниспосланных им на род царя, в том числе и о том, что их с Вирсавией первенец умрет "на седьмой день". Тем не менее, "несмотря на трагическое начало их связи, Батшева потом станет матерью самого знаменитого сына Давида, его будущего преемника - Шломо" (р. И. Телушкин, с.59)..
Но это будет потом. А пока в семье Давида разыгрываются невиданные страсти: его дочь Фаммарь изнасилована своим сводным браком Амноном (старшим сыном Давида от Ахины). Единоутробный брат Фаммари Авессалом (от сирийки Махамы), мстя за сестру, приказывает слугам убить Амнона и бежит к своему деду - сирийскому царю в Гефсуру. Правда, через некоторое время Давид прощает Авессалома и тот возвращается. Но через некоторое время подымает мятеж против отца и объявляет себя царем.
Ситуация стала настолько напряженной, что Давид "в сопровождении охотно примкнувшей к нему толпы народа и тех шестисот тяжеловооруженных воинов, которые еще при жизни Саула не покидали его и делили с ним тягости ссылки", покинул свой дворец в Иерусалиме, "поручив заведование им своим десяти наложницам" Среди правящей элиты произошел раскол: многие перешли на сторону Авессалома, часть сохранила верность Давиду. А "родственник Саула, Семей, сын Гиры, стал бросать в него (в Давида) каменьями и поносить его". В этой ситуации Давид вынужден был бежать за Иордан, а "Авессалом и его советник Ахитофел прибыли со всем народом в Иерусалим" (с.356-357).
Здесь "Авессалом приказал своим слугам поставить его шатер над царским дворцом и на глазах народа сошелся с наложницами отца своего. Таким образом оправдалось предсказание (пророка) Нафана относительно оскорбления Давида его собственным сыном" (с.358). После определенной подготовки войска противоборствующих сторон встретились в Заиорданье "невдалеке от Маханаима в стране Галаадской". Войско Авессалома по численности значительно превосходило армию его отца. Но у Давида были закаленные в боях воины, во главе которых стояли опытные военачальники.

Интересно, что в этом сражении общее руководство войсками Давид возложил не на своего главного плководца Иоава, а на другого своего племянника (сына другой своей сестры Авигеи) Амессу. Иоав же и его брат Авессей, а также старый друг Давида Ефей из города Гитты были поставлены во главе центра и двух флангов. Историки не объясняют этого факта. Возможно, в этом проявилось недоверие, испытываемое Давидом к Иоаву, ибо известно, что он благоволил к изменнику Авессалому (с.353).
Этим же, а вернее, попыткой доказать обратное (или спрятать концы в воду) можно объяснить тот факт, что когда потерпевший поражение Авессалом, отступая поскакал сквозь лесную чащу и, запутавшись волосами, повис "на ветвях огромного дерева", то именно Иоав хладнокровно "пустил ему стрелу в самое сердце", хотя еще перед боем Давид "... просил пощадить, в случае победы над ним, его сына Авессалома, дабы ему, Давиду, не пришлось наложить на себя руки, если Авессалом падет в битве" (с. 362).
Итак, восстание Авессалома подавлено и Давид возвращается в Иерусалим, принимая по дороге уверения своих подданных в их покорности. Возвратившись в Иерусалим, Давид назначил Амессу военачальником и сравнял его по должности с Иоавом."(с.370). Последний не мог этого допустить и, как и в случае с Авенниром, встретившись с Амессой у селения Гаваон (жреческий город в колене Вениаминовом, современный Эль-Дшиб), "нарочно как бы случайно выронил из ножен меч свой. Затем он наклонился, чтобы поднять его с земли, и, схватив приблизившегося Амессу за бороду, как бы для того, чтобы поцеловать его, вонзил ему меч в живот и убил таким образом Амессу наповал. Это гнусное и непростительное деяние совершил Иоав над благородным юношей, вдобавок родственником, не подававшим к тому никакого повода, исключительно из зависти, что тому было предоставлено (наряду с ним самим) начальство над войском и за то, что он пользовался со стороны царя равным с Иоавом почетом" (с.370-371).
И хотя об этом злодеянии донесли царю, но вернувшийся победителем после очередного похода (против мятежного Савея, сына Вахория из колена Веиаминова), Иоав "вновь был избран главнокомандующим всей армией. Начальником над стражею и отрядом шестисот царь поставил Ванея..., а Садок и Авиафар остались первосвященниками" (с.372). Однако жизнь продолжалась. Проведав о смутах в Иудейском государстве, раз за разом выступали филистимляне, зашевелились и другие соседи. Опять приходилось воевать... А тут еще засухи, голод, моровая язва... И тогда Давид взмолился и "обратился к Всевышнему с указанием, что ведь он, Давид, как пастырь, один достоин наказания... Господь Бог внял этой молитве и положил конец моровой язве. Вместе с тем Он через пророка Гада повелел Давиду немедленно отправиться на гумно иевусита Оронна, воздвигнуть там алтарь и принести жертву Всевышнему... Давид купил у него (Оронна) гумно за пятьдесят сиклов, воздвиг на нем алтарь и принес на нем по уставу жертвы..., чем удовлетворился Предвечный и стал снова милостиво относиться к евреям...
Между прочим, это было как раз то самое место, куда некогда Аврам привел своего сына Исака для принесения его в жертву... Когда же царь Давид убедился, что Господь бог милостиво внял его молитве и принял его жертву, то порешил назвать это место "всенародным алтарем" и построить здесь храм Господу Богу" (с.378-379). Поскольку строить Храм по завету Бога должен был сын и преемник Давида, то сам Давид озаботился заготовкой материала, который ему поставляли из разных мест, но в основном "жители (городов) Тира и Сидона" (с.379).
"Затем Давид призвал к себе своего сына Соломона и повелел ему, когда он примет от него царскую власть, обязательно воздвигнуть храм Господу Богу, причем указал на то, что сам он хотел было сделать это, но что Предвечный запретил ему, так как он, Давид, запятнан множеством ...крови, пролитой в продолжение различных войн" ( с.380). Весть о принятом Давидом решении немедленно распространилась среди его окружения. Соломон не был старшим сыном, но он был вторым сыном от любимой жены Вирсавии (первый, если помните, умер в семидневном возрасте). На стороне Соломона оказались и пророк Нафан, и один из первосвященников Садок, и некоторые другие приближенные. С претензией на трон выступил "четвертый сын Давида Адония (от Ангифы), которого поддерживали военачальник Иоав, второй первосвященник Авиафар и другие. Опасаясь братобийственной войны, Давид решил еще при жизни возвести Соломона на престол, что он и сделал при помощи его (Соломона) приверженцев. Передавая власть Соломону, Давид дал ему несколько указаний: быть благочестивым по отношению к Господу богу и справедливым к народу; соблюдать Божественные постановления и законы; обязательно построить Храм, согласно прилагаемому плану; непременно наказать военачальника Иоава за все, содеянное им; оказывать помощь людям (поименнно), помогавшим когда-либо ему, царю Давиду.
"Дав своему сыну эти наставления относительно управления, поручив его вниманию друзей своих и указав на тех лиц, которые заслужили наказание, Давид умер на семидесятом году своей жизни" (с.388).
Так закончилась жизнь этого величайшего из царей иудейских, основателя столицы Израиля - "града Давидова", основоположника династии "давидидов", великого воина и мудрого правителя, праведника и грешника. И не нам, его слабым потомкам, через толщу лет судить о том каким он был. Это в воле Бога. Но тот факт, что уже три тысячи лет мы помним его и гордимся им говорит сам за себя. Пусть будет мир праху его. В этой, как впрочем и в предыдущей статье, я много и, может быть, утомительно цитировал. Я делал это сознательно, ибо речь идет о событиях почти трехтысячелетней давности. И очень хотелось передать, если не аромат того времени, то хотя бы изложить события так, как их трактуют первоисточники и специалисты. А теперь, как уже стало традицией, предоставим слово самому царю Давиду, так как я его услышал:


Монолог царя Давида

минипоэмa

Итак, отныне ты не просто сын царя,-
Ты царь, и под твоей рукою царство.
Но прежде, чем возглавить государство,
Послушай исповедь отца - царя.

Не верь, тому, кто скажет, что на царство
Легко приходят люди. Это ложь!
Ты просишь рассказать, мой сын. Ну что-ж:
Все было - кровь, и горе, и коварство...

Перебирая жизни даты,
Читая дней прошедших письмена,
Я вспоминаю имена,
Вошедшие в мою судьбу когда-то...

Вначале мальчик, бедный пастушок,
Седьмой в семье,- я не мечтал о царстве.
Саула правил род в еврейском государстве.
А я трубил себе в пастушеский рожок.

Но вот старик, великий Самуил
На царство тайно повенчал меня.
С того момента не было и дня,
Чтоб червь надежды сердце не точил.

Но тайные желания и власть
Несовместимы. Праздные надежды...
И Самуил еще не смежил вежды,
И царь Саул еще навластвуется всласть...

Я, бедный пастушок - окольничий царя!
И арфа - царская забава.
И я пою, ко мне приходит слава!
Возможно, Самуил мне говорил не зря..?

Но вот война! И Голиафов меч
Грозит противнику могилой.
Мне страшно! Бой с такою силой1
Но верю: должен Бог меня сберечь!

Победа! Слава! И любовь царя!
Но ревность царская. Интриги свиты.
Копье в меня!? Я ухожу! Мы квиты!
Ты гонишь друга, царь! А зря!

Михаль, спаси! Ионафан, мой друг!
За что мне царская немилость!
Скажите мне, за что? И что случилось!
И почему враги вокруг?

Я вне закона! Я гоним...!
Мою Михаль Саул отдал другому!
Пещера для меня отныне стала домом.
Ну что ж, я рассчитаюсь с ним!

Война! Война! Побеждены Эдом,
Аммон, Моав, Арам-Зобах...
Враги повержены во прах.
Нет равных нам! Израйля крепок дом!

И вот венец - я взял Иерусалим!
Исчезло, стерто племя иевусеев.
Теперь навеки он - столица иудеев!
Их будущее неразрывно с ним!

Но что столица, коли негде в ней
Ковчег Завета с честью разместить.
В столице Дом у Бога должен быть,
Чтоб отмолить грехи минувших дней.

Грехи. Грехов немало было у меня:
Вирсавия! Но я ее любил !
Да, это я! Я Урию убил!
Но ты, ты - плод любовного огня!

Я отмолю. Ливанский кедр и камень,-
Все собрано, чтоб строить Божий храм.
Мне мастеров пришлет мой друг Хирам.
И в жертвеннике возгорится пламень.

Но нет, Предвечный не дал мне
Построить храм: "Его не строят грязными руками"!
А где мне чистых взять? Так стройте сами!
Пусть я сгорю в Божественном огне!

Ну вот, мой сын, закончен этот путь,
Завещанный Предвечным Богом.
Пора в дорогу, сын. Пора в дорогу.
Прости меня. И не забудь.

Я ухожу. Не плача, не кляня.
Я сделал все, что сделать мог.
Ты примешь царство. Да поможет Бог
Тебе не повторить меня.

Храни страну, мой сын. Храни народ!
Не уступай врагам ни пяди!
Сражайся лишь свободы ради!
Не посрами Давида род!


Дуйсбург,14 -18. 02.2001г.

Статья опубликована с любезного разрешения редакции журнала "Заметки по еврейской истории"

http://rjews.net/berkovich/