Исток сионизма

Арье Барац (www.abaratz.com)

Пост или голодовка протеста?

В этот день евреи были изгнаны из Испании. Наконец, в этот день в 1914 году в Войну вступила Россия, в которой в ту пору проживала большая часть мирового еврейства.

Итак, малодушие разведчиков (стоявших во главе нации), отговаривавших евреев входить в Эрец Исраэль, является тем событием, которое положило начало скорбям 9 Ава, а самые страшные бедствия, постигшие евреев в ХХ веке, так же приходятся на эту дату. И тем не менее в сознании еврейского народа главнейшее событие, с которым связывается пост 9 Ава - это разрушение иерусалимских Храмов - Первого и Второго.

С того момента, когда был разрушен Второй Храм, прошло почти две тысячи лет, но еврейское сердце так же сокрушено этой трагедией, как если бы она произошла совсем недавно. И это беспрецедентно.

В самом деле, разве можно скорбеть в течение столь внушительного срока? Любое горе имеет свою продолжительность. Например, в вопросах траура по близким родственникам традиция указывает вполне ограниченные периоды - неделю, месяц, год.

Люди, которые вскоре после смерти своего близкого не могли без рыданий выговорить его имя, уже через несколько месяцев со смехом вспоминают различные анекдотические истории из его жизни. Слишком затянувшаяся скорбь относится к патологической реакции. И это правило применимо как в отношении личной жизни, так и в отношении жизни общественной.

Разумеется, народная память может хранить воспоминания о давних трагедиях и безвозвратных территориальных потерях, но на века превращать это воспоминание в национальный день траура - это уже чересчур.

Политические эмигранты, сталкивающиеся с трудностями на новом месте, могут всю оставшуюся жизнь возвращаться в ситуацию, которая породила их состояние. Они могут на протяжении десятилетий спорить о том, как должен был поступить Керенский и в чем ошибся Деникин. Но для остальных людей такого рода проблемы становятся “историей” уже через год - другой. Разумеется, бывает, что конфликт поддерживается на протяжении столетий, но это именно потому, что нет победителя, потому что борьба продолжается. Однако после того как одна из сторон одерживает победу, проигравшая сторона довольно скоро смиряется с новой действительностью. Какой народ делает трагедию из своего военного поражения столетней давности?

Но вот Иерусалим пал почти две тысячи лет назад, а евреи и сегодня переживают так, как будто бы с тех пор минуло от силы несколько месяцев.

Что это значит? Это значит, что плач по Сиону - это также и политическая, а не только религиозная реальность. Еврейский народ не желает смириться с утратой Храма в политическом смысле, еврейский народ отказывается существовать с мыслью, что он потерял Сион навсегда.

Своим постом 9 Ава еврейский народ свидетельствует, что он не принимает своей политической действительности, не принимает ее столь же категорически, как не принимал ее в и 1931 год назад.

Требование возвращения в Сион - это необходимая составляющая иудаизма, это сердце еврейской религии. И потому иудаизм - это неизбежно так же и “политика”, а не только “литургия”, и поэтому пост 9 Ава - это неизбежно не только пост, но и голодовка протеста.

После того как политики “де-факто” меняют ситуацию, умолкают все притязания, и никто не вспоминает, о том как было раньше.

Но вот римляне перепахали Храмовую гору, переименовали Израиль в Палестину, однако еврейские мудрецы вопреки очевидности все же не приняли этой действительности. Скорбеть можно год, два, всю жизнь, но скорбеть из поколения в поколение - как предписали мудрецы - это значит не принимать разрушения Храма как политической реальности, не смиряться с ней. В посте 9 Ава заложена основа политического сионизма, заложено “право на возвращение в Сион”.

И то, что об этом праве сегодня никто не желает вспоминать, не значит, что о нем не вспомнят завтра. И это связано уже не только с “политическими”, но и с духовными аспектами разрушения Храма, являющимся катастрофой столь же уникальной, сколь и исторически центральной.

Уникальная катастрофа

Итак, пост 9 Ава - это не только голодовка протеста, и даже не только знак раскаяния, это так же и соприкосновение с тайной Б-га Израиля. 9 Ава мы, как никогда близко, подходим к вопросу: “Подобает ли называть Его могучим за то, что Он видит разрушение Храма Своего и молчит? Сыны Его в рабских ошейниках - где же Его могущество?” (Талмуд Иерушалми Брахот 7.11)

В разрушении Храма таится какая-то великая загадка. Традиция говорит, что первый Храм был разрушен за грехи идолослужения, разврата, и кровопролития, а второй за беспричинную ненависть. Но в качестве причины разрушения эти грехи не выглядят ни необходимыми, ни достаточными. Ведь с одной стороны, Всевышний мог бы попустить разрушение Храма и из-за других грехов, а с другой, мог бы избрать и другое наказание за перечисленные грехи. Вопрос о разрушении Храма встает, таким образом, безо всякой связи с грехом народа. И не удивительно, что сталкиваясь с разрушением Храма, верующая душа теряется. Она не понимает Всевышнего, зло начинает выглядеть для нее обособленно, как самостоятельная реальность.

В Торе предписывается съесть пасхального агнца вместе с мацой и горькой зеленью. Р. Йегуда-Лейб из Праги (Магараль) поясняет (Гвурат Ашем 60), что агнец символизирует Единство (вокруг него собирается вся семья, а сам он цельно запечен, а не разварен), а маца и горькая зелень, с которыми едят пасхального агнца - это то добро и то зло, которые сопровождают человеческую жизнь. То же, что все они едятся вместе (“Съедят мясо в ту же самую ночь, жаренным на огне; с мацой и горькой зеленью будут есть его” Шемот 12.8) показывает, что добро и зло в равной мере исходит от одного истока.

Так было - поясняет Магараль - во время существования Храма, когда приносили в жертву пасхального агнца. Однако после того как Храм был разрушен, на пасхальной трапезе остались только маца и горькая зелень. Это значит, что после разрушения Храма не только исчезла Шехина (непосредственное присутствие Всевышнего в стане сынов Израилевых /прим.ред.) , не только Всевышний сокрыл свой лик, но и утратилось первичное ощущение единства мира, и главное, добро и зло перестали восприниматься как единая действительность, исходящая из общего истока. После разрушения Храма добро, зло и сокрывший Свой лик Всевышний как бы обособились, окружив человека неразрешимыми загадками.

Мы иногда говорим об уникальности Холокоста, о том, что это событие выпадает из истории, о том, что его непристойно объяснять грехами еврейского народа. Однако уникальность Холокоста не отрицает и не умаляет уникальности разрушения Храма.

Холокост уникален бескорыстностью этого злодейства. Евреи уничтожались только за то что они евреи, только за то что они дети Авраама, Ицхака, Иакова. В этом уничтожении не было ничего прагматического, ничего целесообразного. Эшелоны, столь необходимые фронту, задерживались ради более приоритетной цели - ради перевозки евреев в лагеря уничтожения.

Разрушение Храма (разрушение обоих Храмов), ставшее прелюдией к изгнанию, также является уникальной катастрофой, потому что это катастрофа веры, потому что она ввела религию в состояние парадокса, сформировала некую новую духовную действительность.

Иудеи видят в разрушении Храма знак изгнания Шехины, что в частности означает, что Всевышний как бы устранился от прямого вмешательства в дальнейшую историю. Это изгнание свершилось уже после разрушения первого Храма, тогда и был учрежден пост 9 Ава, который соблюдался и после того, как Храм был заново отстроен. То, что разрушение повторилось дважды, причем в тот же день 9-го Ава, подтверждает неслучайность этого события. Как Йосеф истолковал, что “повторился сон Фараона дважды, это потому, что верно это дело от Б-га” (41.32), так и двойное разрушение Храма в один день подтверждает, “что верно это дело от Б-га”.

Нет сомнения, что разрушение Храма явилось одним из важнейших факторов, способствовавших возникновению христианства и ислама.

В Пиркей Авот (4.14) сказано: “Всякое собрание во имя небес устоит. А которое не во имя небес - не устоит”. Но вот христианская и мусульманская общины не только устояли, но внешне оказались даже успешнее еврейской общины. Как говорится в книге Иегуды Галеви “Кузари” о хазарском царе, “Он решил спросить христиан и мусульман, посчитав, что тот образ жизни, который он ищет, он должен, вероятно, найти в одной из этих религий. Что же касается евреев, то достаточно того, что всем бросается в глаза: их униженное положение” (1.4)

Итак, разрушение Храма внесло сомнение не только в могуществе Творца, но и в истинности еврейской веры в Него. Может быть, правы мусульмане, что традиционный текст Торы - это человеческое сказание, а истинной Книгой является Коран? Может быть, Всемогущий обитает в Мекке, а память об Иерусалиме вознамерился стереть Эль-Кудсом? Или может быть, Всевышний навсегда отказался от кровавых еврейских жертвоприношений и благосклонен лишь к повсеместно совершаемой “бескровной жертве” - евхаристии?

А ведь эта вера закономерно является преобладающей верой христианской общины вплоть до сего дня. Когда европейцы поощряют сегодня палестинский террор и изводят сотни миллионов евро на антисионистскую пропаганду, то они руководствуются именно этой исходной христианской верой, верой в то, что евреи - списаны из истории, что им позволительно оплакивать Иерусалим “литургически”, но следует забыть о любых политических притязаниях.

Александр Солженицын пишет в своем “Архипелаге” (6.1.): “Казалось бы, такой природный и благородный порыв сионистов - воссоздать землю своих предков, утвердить веру своих предков и стянуться сюда из двухтысячелетнего рассеяния должен был бы вызвать дружную поддержку и помощь хотя бы европейских народов”. Мы же между тем, видим обратное.

Однако не будем забывать, что сам Солженицын - и европеец и христианин. И в этом отношении весьма поучительно, что европейское правосознание однажды дало легитимацию сионизму, а христианская религия все же способна признать правоту религии еврейской. Вот, например, в каких словах пишет о разрушении Храма Серен Кьеркегор: “Разве то поколение было более грешным, чем последующие?… Разве весь народ был испорченным, разве не было праведников в Иерусалиме - ни единого, кто мог бы остановить Б-жий гнев? Нет, его разрушение было предопределено; напрасно осажденный город в тоске искал спасения: вражеская армия сокрушила его, охватив со всех сторон мощным кольцом; и небеса не разверзлись, и не послали никакого ангела, кроме ангела смерти… Значит ли это, что праведные должны страдать вместе с неправедными? Что на это ответить? Должны ли мы сказать: “С тех пор минуло уже почти две тысячи лет; подобного ужаса мир никогда не видел прежде и не увидит в будущем; мы благодарны Б-гу за то, что живем в мире и безопасности, за то, что крики тоски тех дней почти не достигают нашего слуха”.

Можно ли вообразить что-либо более трусливое и безнадежное, чем такие слова? И разве можно объяснить необъяснимое тем, что это случилось только однажды в истории? И разве тот факт, что это вообще случилось, не может сделать необъяснимым все, даже самые объяснимые события?”

Итак, мы видим, что в разрушении Храма европеец может видеть то же самое, что и еврей, а именно центральную мировую трагедию, с которой невозможно примириться.

http://128.242.214.120/article.php3?id=273