О чем?.. Велик и необозрим мир человеческого духа. Природа духовная как никакая другая сверкает самыми разными гранями прекрасного. И все-таки, на наш взгляд, есть заповедный уголок в душе человека, где установлена абсолютная монополия духа. Это царство ...поэзии. "Стихи живут на небесах, поближе к трону Всевышнего"... Именно так говорит Мирьям Алан Штекелис, рассказ которой перевела на русский язык преподаватель литературы Иерусалимского Еврейского университета Зоя Копельман (подробнее о Зое Копельман смотри в рубрике "Еврейская мама").
Мирьям Ялан-Штекелис
Как стихи входят в сердце человека
У стихов своя жизнь. Сидят себе стихи на небесах, поближе к трону Всевышнего, и учат Тору с учителем нашим Моисеем, и узнают о поэзии от царя Давида, а потом к ним при-ходят Ангелы Служения, играют на разных инструментах и обучают их музыке. Музыка - очень важный урок: если у стихотворения нескладная мелодия, его отсылают прочь -нечего такому делать среди стихов.
А Муза поэзии, мать всех стихов, заботит-ся о них, как и положено ласковой маме, и Шехина улыбается им. И даже Он Сам добро-душно позволяет им резвиться и играть в прятки в складках Своей мантии. Ах, как хорошо живется стихам в Вышнем мире!
Но наступает час, когда Муза поэзии, мать всех стихов, обращается к одному из них и говорит:
- Вот ты, дорогой мой сыночек, пора тебе покинуть нас и спуститься в Нижний мир, да-да, спуститься и поселиться в человеческом сердце. Давай, сынок, собирайся. - И она провожает его грустным, нежным взглядом.
Неохотно собирается стихотворение, че-рез силу покидает оно Вышний мир и спус-кается вниз. Холодно стихотворению в Нижнем мире, неуютно, и оно ищет себе при-бежища. Стучится в сердца, стучится и молит:
"Позвольте мне войти!" Но сердца крепко заперты на замок. Очерствели сердца, огрубели. Нет в них сострадания. От сердца к сердцу ходит бедное стихотворение, голое, босое, и так-то ему холодно и страшно в темные ночи.
Бедный скиталец, ищущий откры-тое сердце. Но вот, наконец, оно приходит к сердцу поэта. И сердце поэта открыто, и поэт рад долгожданному гостю. Впускает его внутрь, усаживает потеплей, поудобней и ведет с ним ласковую беседу. Поэт одевает стихотворение в нарядное, добротное платье, разукрашивает его красивым узором.
Сердце поэта наполняется радостью до самых краев, и чтобы радость не выплесну-лась наружу, сердце крепко-крепко затворяет двери.
И никто в целом мире не знает, какой дорогой гость пришел к поэту. Сидит себе стихотворение в сердце поэта, мурлычет ме-лодию, играет на всяких инструментах, как учили его Ангелы Служения. Хорошо ему, и сердцу тоже хорошо.
Только вдруг стихотворение вспоминает, зачем его сюда послали, и говорит:
- Выпусти меня, мне нужно войти в сердца к людям.
- Нет, - возражает сердце поэта, - никуда я тебя не пущу. Разве тебе у меня плохо?
- Мне нужно идти, - говорит стихотво-рение снова.
- Разве не ты пришло сюда босым и го-лым, дрожащим от холода? А ведь я обогрел тебя, обул-одел, по-всякому украсил. Всю душу свою вложил я в тебя, как же ты меня покинешь?
- Мне обязательно нужно!
- Я все двери своего сердца запер, чтоб никто тебя не обидел. Тихо у меня, спокойно, ну, чем тебе здесь не мило?
Печалится стихотворение и так объясняет:
- Не в своей я власти. Мне так свыше велено. Выпусти меня, пожалуйста!
- Нет, - говорит сердце. - Не выпущу.
Стихотворение начинает сердиться, на себя и на сердце. Со всех сил стучится в двери и кричит:
- Выпусти меня!
А сердце тихо молит:
- Не могу я. Даже если бы хотело, не могу.
Но стихотворение не унимается. Оно толкается и брыкается и рвется наружу, и изо всех сил колотит в двери. Вот и сломаны двери. Из разбитого сердца выходит в мир стихотворение - наряд-ное, разукрашенное. Выходит и идет к людям. Навстречу богатому гостю рас-крываются настежь двери сердец. Все рады принять его у себя, подарить ему что-нибудь красивое, драгоценное, ку-сочек своей души.
Приходит срок, и стихотворение с трепетом отправляется к сердцу поэта -проведать, но сердце его не узнаёт. Сердце не помнит своей боли. Крепкое, молодое, стоит сердце, распахнув двери и ждет новых гостей.
Так вот спускаются стихи из Вышнего в Нижний. Так входят стихи в сердце человека.
СУККОТ НА ЧУЖБИНЕ
Хаим-Нахман Бялик
Лунный свет в мой шалаш проникает сквозь ветви,
Тишина воцарилась в таинственной мгле,
Где в шкатулке бесценной безгрешно, как дети,
Спит этрог золотистый на чуждой земле.
Ветви мирта над ним, с гордой пальмой сплетаясь,
И сроднившись в изгнании с ивой речной,
Цепенеют в молчании, словно пытаясь
Раствориться и слиться с ночной тишиной.
Дремлют тихо они, но сердцам их не спится,
Каждый видит мечту золотую свою,
Никому не дано к той мечте приобщиться,
Что приснится пришельцу в далеком краю.
Утомили скитальца пути и дороги
Те, что пройдены им и которые ждут
Он душой в тех садах, где другие этроги на далекой отчизне под солнцем цветут.
Пальму с миртом видение родины дразнит.
Снится им, что цветенье и юность прошли,
Мнится им, что закончился радостный праздник
И не видеть им больше родимой земли.
Потускнела их свежесть, и вызоры погасли,
И пустым стал для них этот мир под луной,
Кто живет на чужбине не может быть счастлив
Без надежды, без друга, без почвы родной.
Льется свет неземной, ветер ветви колеблет,
И молчанье царит в темноте шалаша,
Где этрог золотистый в забвении дремлет
Рядом с пальмовой веткой, отчизной дыша.
Перевод Г.Варшавского и Н.Погорельского
|