 |
 |
|
|
"Быть евреем сегодня - что это значит?"У каждого еврея есть нечто от Моисея. Мне повезло. Я родился евреем - и, как и полагается, благословляю за это Всевышнего. Более того, я родился евреем в галуте, классическом, самом что ни на есть галутном галуте - и поэтому я ощущаю свою принадлежность к народу Израиля каждой жилкой своего тела и каждой минутой своего существования. Мне повезло вдвойне. В отличие от Мадлен Олбрайт, я знал о своем еврействе едва ли не с того времени, когда научился говорить. А заговорил я на том особом русском языке, который гораздо ближе к идиш, чем к русскому - именно такой была речь моего деда. Аз есмь еврей. Это само собой разумелось, как восход солнца по утрам и маца на Песах, - до тех пор, пока я не пошел в школу. Там, познавая великий и могучий язык Пушкина и Толстого, я изучил и ту его великую и могучую часть, которая относится к моему происхождению, - с полным набором соответствующих эпитетов (особенно могучих). Там я услышал незабываемое: "Что ты с ним разговариваешь? Он же еврей." Тогда я увидел, что евреем быть плохо, что это - некий врожденный порок, обрекающий меня на положение вне общества, на всеобщее презрение и вечное одиночество. Порок, который не зависит от меня и от которого нельзя избавиться. Но, поскольку изменить ситуацию невозможно, мне пришлось с ней смириться. Некоторых же подобное открытие привело к шизофрении, других - к ассимиляции, а для иных оно стало причиной ненависти к собственному народу. То есть - к себе. Заканчивая школу, я начал интересоваться еврейством: " И этот наш человек!" И затем: "Как нас много!" Подлинная национальная самоидентификация возникла только с этим "мы" - не замятинским, а истинно экзистенциальным: что такое это еврейское "анахну" и кто я как его часть? Я стал ходить в синагогу (по большим праздникам), участвовать в работе еврейских общественных организаций, стал изучать иврит, еврейскую историю, литературу, религию... Я увидел, что еврей - это звучит гордо. И порою мне думается, что родись я сыном другого народа, я непременно взял бы гиюр. Конечно, еврейская культура поначалу была для меня экзотикой. И более всего изумляло и завораживало меня то, что эта экзотика - мне родное и близкое; что это потрясающее, древнее и поистине царское наследие - мое; что потомство Авраама - это я. Это ли не избранность? Закончив университет, я понял, что еврейство (во всяком случае, мое еврейство) - это таки да изгойство. Из-гойство. В том высшем смысле, о котором писала Цветаева: гетто избранничеств. Которое и есть подлинная свобода. И, двигаясь из гойства к абсолюту Торы, я все больше осознаю себя инородцем - человеком иного рода, отличным от всех остальных. То есть - евреем. То есть - самим собой. И вот, в сознании своего неоспоримого и неистребимого еврейства, я встречаю заокеанского хасида в чулочках. - Ид? - вопрошает меня хасид. И что я могу ответить? Что я могу возразить этому так категорически отрицающему меня хасиду в таких смешных для меня чулочках - я, носящий чужое имя и говорящий на чужом языке? Я гляжу, как в зеркало, на лицо своего собеседника и с трудом представляю себя на его месте. Что же это такое - сегодняшнее еврейское бытие? Это - один из лидеров еврейской общины города, яростно отвергающий еврейскую религию и объявляющий ортодоксальных раввинов... неевреями. Это -седобородый потомок Яакова, не признающий государство Израиль, ибо в нем не отмечается годовщина Октябрьской революции. Это - тот же пламенный революционер, оформляющий документы на выезд в страну победившего сионизма. И тот же еврейский лидер, неизменно надевающий кипу при виде иностранных гостей. Я знаю, почему я родился в галуте: чтобы отсюда, познав и впитав в себя мир во всех его ипостасях, подняться к самому себе, к своей вере и к своей земле. И там, на своей земле - земле Израиля -почувствовать себя русским. "В России я "жид", в Германии - русский, в Англии - "Негг Rubinstein" - везде чужой" - так писал в своем дневнике Антон Рубинштейн. Так может написать еврей и сегодня. Дополнив лишь список стран. И как знать, что больше выражает сегодня сущность еврейского бытия: а - Котель или Яд ва-Шем? "Узи" в руках ешиботника в вязаной кипе или грязные пеленки, летающие по кварталу харедим в день субботний? "Тум - балалайка" или "Атиква"?.. А может, запись в устаревшем паспорте, которой так стыдились, которой так гордились, с которой воевали изо всех сил ( эта пресловутая "пятая графа"!) и которую с таким же рвением отстаивают сейчас ( "Я всегда был евреем и хочу им остаться!") Быть евреем и быть записанным евреем - эти два понятия для многих отождествились. И вот, запись в паспорте исчезает... Что остается от еврейства? Земля ускользает из-под ног "еврея, который всегда был евреем" - из-под моих ног. И в поисках опоры, более твердой, чем серпасто-молоткастая бумажка, я цепляюсь за корни утраченных традиций своего народа. И обнаруживаю, что эти корни суть не что иное, как вера моих предков. И тогда я приближаюсь к тшуве. Возвращение... Но куда? К хасидам (карлин-столинским, любавичским, белзским, сатмарским...?) или нехасидам, к ортодоксам или реформистам, к "Бней-Акива" или Бета-Исраэль? Где настоящий иудаизм: в штраймл хасидского цадика или в зонтике фалашского кейса? Я - еврей, живущий на Украине и говорящий по-русски. Я несу ответственность за всех евреев, и все евреи отвечают за меня. Я несу ответственность вместе со всеми евреями за весь мир. Я собираю во тьме вселенной искры Б-жественного света, и каждый миг моей жизни есть деяние, приближающее или отдаляющее приход Машиаха. Быть евреем сегодня - это когда, глядя на звезды, я вспоминаю обетование, данное Аврааму. Я, пришелец - на земле и в вечности - с другого берега реки Евфрат. Глейбман Сергей |
|
| © Copyright IJC 2000-2002 | Условия перепечатки |
|
сделать домашней
добавить в закладки