Праздники
История
Персоналии
Земля обетованная
Тора
Государство Израиль
Общины мира
Регионы России
Книжные новинки
Он-лайн библиотека
Среда поэта
Еврейский взгляд
Дайджест
Я - еврей
Мишпоха
Мужчина и женщина
Еврейская кухня
Знаменитости
Стиль жизни
Арт-сфера
Мода по-еврейски
Кошерный юмор
Общинное строительство
Образование
Трудоустройство
Репатриация
Иммиграция
Каталог Интернет-ресурсов
Знакомства
Форумы
Поиск людей
Объявления
Поддержка еврейских общин и организаций
Библейская история: реальность или вымысел Круглый стол в ИКЦ

Новый проект Центра "Холокост"

Бесплатное лечение детей с врожденными физическими дефектами

Наши проекты
RJC.ru
Еврейская жизнь в России- JLife.Ru
Антисемитизму - нет!

   Еврейский мир / Регионы России / Биробиджан / Пресса

Новости
Статьи
Общины
Проекты

Община | Новости | История | Персоналии | Архив | Пресса

БИРОБИДЖАН :: пресса

Газета “Община” издается в г.Биробиджане, Биробиджанской еврейской религиозной общиной “Фрейд”. Периодичность — один раз в месяц. Главный редактор — Фоменко В., фотографии — Черномаз О.
Учредитель — Тойтман Л. Адрес: 668200, Биробиджан, ул.Калинина, 19.

* * *

 

17.04.2008.Новая газета, № 25 от 10 Апреля 2008 г.
Шолом покати
Виктория Ивлева

Надписи на идише в Биробиджане можно увидеть на вывесках органов государственной власти. Но вряд ли даже их сотрудники смогут прочесть написанное


 

Частота упоминаемости в центральных СМИ за III — IV квартал 2007 год — 287 раз, лидер упоминаемости в Дальневосточном федеральном округе — Приморский край (4028 раз)

Данные предоставлены интернет-библиотекой СМИ Public.Ru

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Именно в безымянном пространстве чаще всего развертывается  настоящая история
Юрий Лотман

Еврейская автономная область начинается сразу за Хабаровском — прямо после моста через Амур. Амур как бы окантовывает область с трех сторон. Самая южная населенная точка ЕАО на Амуре — поселок Амурзет, мурлыкающее название которого может, конечно, ввести в заблуждение несведущего человека, всякий же сведущий знает, что ЗЕТ — это земельное еврейское товарищество. Поселок был основан евреями-переселенцами в начале 30-х годов. Сейчас на идише здесь не говорят, хотя есть еще люди, которые немножко понимают его, потому что с детства слышали вокруг беседы стариков, родившихся далеко на Западе в местечках. Последний привет от культуры, окончательный удар по которой был нанесен уже после войны, в эпоху борьбы с космополитизмом, когда были запрещены школы на идише и во дворах советских библиотек сжигали книги еврейских писателей, я обнаружила в амурзетском музее. Это было полотенце, вышитое местной жительницей Басей Исааковной Рысиной. На полотенце еврейскими буквами — буквами, похожими на пляшущие горящие палочки, — было вышито слово «Хеймланд» — Родина.

Амур еще лет двадцать назад был очень живой и востребованной рекой:  ходила пассажирская «Ракета» на воздушных крыльях,  баржи с грузами так и шныряли туда-сюда, работа кипела — юг автономной области снабжал сельскохозяйственной продукцией весь Хабаровский край. Кроме того, тогда еще существовал «северный завоз» — все необходимое для района завозили летом по реке до ледостава. В конце 80-х здесь шло довольно интенсивное жилищное строительство, даже самолеты — пусть и кукурузники — летали в Амурзет регулярно. Строительство заглохло к середине 90-х, редким интересующимся приезжим вроде меня показывают одну новую улицу, которую успели построить, и заросшие травой и грязью фундаменты несбывшихся домов. Река сейчас совершенно мертвая, во всяком случае, с нашей стороны: флот весь в девяностые годы был продан за бесценок китайцам. Спуститься к Амуру жители России не могут — весь берег в колючей проволоке, только на лето разрешают  делать маленькую выгородку для пляжа. Можно сидеть на пляже и завидовать китайским рыбакам, свободно снующим по всей реке на маленьких джонках, русские же ездят на рыбалку куда-то далеко, на таежные речки. Зимой посередине Амура стоит отапливаемый вагончик с развевающимся над ним небольшого размера российским флагом. К вагончику ведет расчищенная аллея, украшенная метлами, которые  воткнуты в снег черенками. Вагончик выглядит очень прозаично, даже обидно становится: такая странища — а на входе всего-навсего вагончик с метлами. Но, может, так надо по уставу.

Неподалеку, конечно, есть и другой вход в страну — с таможней, декларациями и прочим. Дохода с таможни Амурзет не имеет — все идет в федеральный бюджет, и даже склады на таможенной территории принадлежат более ловким и быстрым товарищам из Хабаровска.

Бюджет поселка, в котором живут около пяти тысяч человек, складывается, кроме дотаций, из налогов фермеров и мелких торговцев. Торговцев здесь, конечно, называют «коммерсантами», все они регулярно ездят за товаром в Китай, трехдневная путевка обходится в две с небольшим тысячи рублей. Некоторые амурзетки и амурзетцы устраиваются к коммерсантам «помогайками» — так здесь называются таскальщики коммерсантских грузов. «Помогайкин» труд оплачивается — поездка обходится «помогайкам» всего в девятьсот рублей, при этом они  и для себя успевают накупить всякого барахла.

Существует в Амурзете  еще одна распространенная категория людей — необлагаемые налогами друзья Бахуса и Вакха, я даже с парочкой познакомилась, зайдя к ним в дом. Я была уверена, что никто в такой хибаре со сломанным крыльцом и заколоченными окошками не живет, да мой амурзетский спутник, Павел Сергеевич Петухов, сказал:

— Хотите на спор, что живут?

Я захотела.

В доме жили старый,  наполовину парализованный дед, его то ли сын, то ли внук по имени Олег и пьянчужка-тетка, нанятая Олегом ходить за дедом. Дед был курочкой, несущей золотые яйца: он получал пенсию четыре тыщи рублей в месяц, на которую они втроем и жили. В доме было тепло, стояли три топчана, покрытых какой-то ветошью, сломанный буфет,  пара стульев, под потолком болталась одинокая лампочка, и все было такого цвета, как будто люди вместе с имуществом прожили полвека в угольной шахте, не выбираясь на поверхность.

— Вы не думайте, — сказал Олег. — Мы, конечно, пьем, но так. А весной мы картошку садим. Спасибо, что зашли.

— Пожалуйста, — ответила я.

— Вы не думайте, — повторила за Олегом тетка-пьянчужка. — Я каждый день протираю деда мокрым полотенцем и кормлю с ложки. И у меня есть взрослый сын. Он не пьет.

— Это хорошо, — сказала я и вышла, плотно притворив за собой дверь, чтобы не выпустить из дома тепло.

Когда-то тетка работала у Петухова уборщицей, да пришлось за пьянство уволить, она восприняла увольнение спокойно, только быстро спросила, сглотнув:

 — А расчет сразу дадите?

— Сразу, — ответил Петухов.

И она обрадовалась.

Амур в этом месте совсем не широк, Китай виден хорошо и с нашего берега кажется вполне презентабельным — несколько современных зданий и даже бордель, очертаниями почему-то напоминающий фанзу. Говорят, однажды две русские дамы полусвета соблазнились возможностью подзаработать в этом борделе, да забыли, дурочки, что в Китае полтора миллиарда населения и трудовые будни бесконечны. И так укатали русских сивок китайские горки, что мчались они по снегу до самых пограничников полуголые и в одних пластмассовых тапках на босу ногу…

Китайцы в Амурзете занимаются лесом — валят его и здесь же, на пилорамах, делают из российского леса доски и китайские палочки для еды. Каждый день грузовики, доверху набитые палочками, уезжают в Китай. Русские же из своего леса не делают ничего, даже зубочисток. Местная пьянь вроде Олега собирает у китайцев ломаные ненужные доски, которыми топит печки. Еще китайцы развели здесь теплицы, в которых летом выращивают маленькие сладкие арбузы. Мои соотечественники эти арбузы едят с удовольствием, но сами не выращивают, и я знаю только одного человека в Амурзете, который построил теплицу по типу китайской, но речь об этом человеке чуть впереди.

Живут китайцы тихо и компактно. Местное население относится к ним равнодушно. В Биробиджане, столице ЕАО, в привокзальном гастрономчике «Цимес», что в переводе означает «Здорово-супер-высший класс!», куда я зашла купить рекламируемые на каждом углу лепешки из Израиля, один покачивающийся русский товарищ назвал-таки стоящего в кассу китайца «мудило косоглазое», но так ласково и беззлобно, что никто даже внимания не обратил, а китаец так и вообще не понял, о чем идет речь…

Там же, в столице, на рынке два жителя Поднебесной ремонтируют молнии на обуви и одежде. Они делают это быстро и дешево на станочке, который я бы назвала скелетом обычной швейной машинки, вернее, ее строчащей части.

Тетки-торговки очень китайских ремесленников любят за кроткий нрав и трезвость.

Одного из китайцев зовут Ли, или Саша, а другого Лю, или Миша.

— Или тоже Саша. Как хотите, — добавляет он, подумав.

Еще китайцы строят в Биробиджане дома, квадратный метр в которых стоит дороже, чем в русских.  Качество китайского строительства оставляет желать явно лучшего, особенно постоянно лопающиеся клееные трубы для сантехники, но внешне дома выглядят очень мило, и у одного из них перед входом установлены в подарок китайские львы. В Китае отливали и два новых биробиджанских памятника — Шолом-Алейхему и многофигурную композицию с самоваром и лошадью в память о первых переселенцах.

Фире Моисеевне Кофман сейчас девяносто два, она была одной из первых переселенок и одной из тех, кому Биробиджан  физически спас жизнь. Фира жила в местечке под Минском, воспитывалась вместе с братьями и сестрами в детском доме, прибавила себе год, чтобы поскорее вступить в комсомол, потом стала строителем и депутатом Минского горсовета. Она была  бесстрашным продуктом своей эпохи, и ехать на строительство нового города и, может быть, даже новой еврейской республики — Красного Сиона — подходило ей по характеру как нельзя лучше. На строительстве Фира работала наравне с мужиками, стояла по многу часов по колено в холодной воде, долбила мерзлую землю, перемешивая вручную бетон и поливая его из лейки, она пилила толстенные деревья ручной продольной пилой и таскала на себе бревна и кирпичи, стала прорабом, потом вышла в инженеры, уже на пенсии создала музей, посвященный истории «Биробиджанстроя», и до совсем недавнего времени ездила по городу, который построила, на велосипеде.

Несгибаемая Фира живет одна и ни за что не хочет  переезжать к сыну. Она свято верит в идеалы своей молодости, пытается быть в курсе жизни вокруг, обсуждает местную прессу и говорит мне с так и не прошедшим чудным местечковым акцентом:

— Я очень волнуюсь, что происходит здесь с газетами. Надо же показывать и тех людей, с которыми вы не согласны. Я за это очень беспокоюсь…

Все Фирины сестры и братья, кроме одного, ушедшего воевать, погибли в гетто. Фира поехала на встречу с уцелевшим братом через много лет после войны и узнала его на минской улице по походке.

Брата тоже уже нет в живых, а про нее, выжившую и всех пережившую, поется в одной из местных песен так:

Давай потанцуем, Фира,
И новую встретим зарю.

Еврейская составляющая в  современной жизни ЕАО, конечно, имеется, но она достаточно слабая и внешне мало чем выражена.

Кроме синагоги и еврейской общины надписи на идише здесь можно увидеть только на органах государственной власти,  и вряд ли сами сотрудники этих органов могут прочесть написанное. Для заезжих туристов — а иностранцы интересуются Биробиджаном гораздо больше, чем жители России, — есть значки, брелки и ручки с еврейской символикой, есть остатки былой роскоши — двухстраничная вкладка на идише в газете «Биробиджанер Штерн», встречаются стилизованные  под идиш надписи на русском — мне на глаза попалось написанное пляшущими русскими палочками слово «Амур-пиво», есть маленькая передачка на радио и автобусная остановка, специально декорированная к 70-летию ЕАО: на ней начертано «шолом» и изображен еврейский светильник. Главная улица Биробиджана носит имя Шолом-Алейхема, и она гораздо длиннее, чем параллельная улица Ленина.

Вот теперь я вернусь обратно в Амурзет к моему амурзетскому спутнику Павлу Сергеевичу Петухову. Петухов — директор здешнего ПТУ, и ПТУ это — маленький оазис какой-то другой жизни, жизни, заглядывающей в будущее и дающей на него надежду.

Вообще-то по натуре своей Павел Сергеевич Петухов — изобретатель и делатель, сросшийся, сжившийся с этими местами, приклеенный к ним «супер-моментом», и отодрать Петухова от Амурзета невозможно. Звали его когда-то давно на работу в Биробиджан, и решил Петухов поддаться, приехал, прожил три дня  в купленной квартире, умудрился страшно устать от городской суеты и отсутствия дышащей почвы под ногами –и все, уехал обратно.

В перестройку Петухов, по профессии инженер-связист, создал частное предприятие, занимавшееся сваркой и электрикой, потом, уже при Ельцине, когда очень взлетели налоги,  кинулся в торговлю, имел по району двенадцать магазинов, но чувствовал себя в качестве хозяина крайне неуютно, старался в магазины свои даже и не заходить, видя какую-то нечестность в столь легком зарабатывании денег. Продавцы в магазинах воровали, все вокруг пытались друг друга как-то объегорить, взять — и не отдать, отщипнуть хоть кусочек, Петухову это не нравилось, начали появляться враги, да и всесоюзное межотраслевое движение братков не заставило себя ждать — и в этих краях стали мужики друг в друге  дырки сверлить просто как не фиг делать...

 — Я в какой-то момент посмотрел на себя со стороны и увидел, что становлюсь хуже как человек — звереть, что ли, начинаю. Раньше вроде все как-то радовались, говоря обо мне, и вдруг это ушло…

Ему всегда было интереснее что-нибудь придумывать или делать своими руками: еще смолоду всем чинил телевизоры, и зачастую бесплатно, а дома у него вечно было полно самодельной техники: например, лопата с моторчиком и трактор, у которого все колеса ведущие, трактор может косить, пахать, культивировать и сажать картошку. Петуховский гараж был похож на маленький цементный завод — он все время возился там с разными строительными смесями и добавками.

Торговлю Петухов свернул и ни разу с тех пор по этому поводу не расстроился, попробовал создать производство,  скупил по пять рублей ваучеры и приобрел бывший Комбинат бытового обслуживания со всем оборудованием, в придачу ему еще навесили сотрудников КБО, которых он не мог уволить. Потыркался Петухов с этим пару лет, попытался делать мебель, да как-то это не пошло, и он решил все  к черту продать и, может быть, даже податься прочь. Да только в районной администрации ему сказали: мы тут училище хотим создать, в этом здании, ты побудь пару лет директором, а потом мы у тебя его купим обратно.

Деваться было некуда, стал Петухов директором, а через два года на собрании Павел Сергеевич  и коллектив посмотрели друг другу в глаза — и он остался.

Многие дети шли в училище не из-за профессий, хотя профессии у Петухова очень нужные — повар, швея и разные механизаторы, — а из-за стипендии, одежки и особенно кормежки. Решив остаться, Петухов с кормежки и начал. Крали там повара виртуозно — складывали банки с тушенкой и масло в ведра с помоями — и выносили, как будто своих свиней кормить.  Специально для ведер с помоями Петухов завел свиноферму, поменял более ста поваров — и сейчас в чистейшей столовой работают несколько милых, аккуратных женщин, Павел Сергеевич умудряется давать им надбавки к зарплате, да еще доплачивает 10 процентов тем, кто не курит.

— На свиноферме учащиеся практику проходят, еще у нас есть пасека, в этом году тонну меда продали в Хабаровск, — рассказывает он.

Петухов этим ужасно гордится, вернее, гордится он тем, что дети в училище не голодают, что построил он для ребят  нормальное общежитие с горячей водой и душем, что мастера не пьют и он им всем спокойно в глаза может смотреть.

А вообще-то на питание учащегося государство выделяет двадцать два рубля в сутки — ровно в три раза меньше, чем на заключенного в колонии.

Петухов и есть тот единственный житель Амурзета, который соорудил теплицы по типу китайских. Теплицы находятся на территории бывших колхозных ремонтных мастерских, которые несколько лет назад были переданы училищу и которые теперь Петухов выводит из полного запустения. Здесь оборудованы классы, и добрую часть ремонта Петухов, сотрудники и дети делают своими силами, даже батареи умудрились собрать из покореженного металлолома, оставшегося от прежних хозяев.

Работу петуховские выпускники находят потом без труда, особенно повара, многие уезжают в Хабаровск, а большинство мальчишек-механизаторов идет контрактниками охранять границу, понимая, что в сельском хозяйстве заработать очень трудно.

Но тайная страсть Петухова — всякие хитрые строительные смеси, которые можно готовить с использованием местного сырья. В компьютере у него хранится отчет Южно-Хинганской геологической партии с подробнейшей картой магнезиальных ископаемых, которые здесь лежат на самой поверхности. Он мне говорит:

— А вы знаете, что наша область по количеству полезных ископаемых одна из богатейших  в России, просто вкладывать сюда никто не хочет?

Я, конечно, не знаю, но вижу и понимаю, что вкладывать сюда действительно никто ничего не хочет, но все хотят есть маленькие сладкие арбузы, выращенные другими людьми, и продавать лес.

Он читает мне лекцию про брусит-доломит-магнезит, рассказывает про придуманные им экологически чистые отделочные панели, которые могут регулировать микроклимат в квартире, про штукатурки, краски и наполнители, объясняет, как и что нужно перемалывать и смешивать. Мы заходим в училище — вот видите, говорит он, этот кафель на стене — а кафель такой прозрачный и как бы стеклянный, с робким рисунком — мы же его сами сделали, прямо здесь, он дешевый и чистый. Он показывает сувенирные фигурки из своих смесей, которые начинал делать вместе с  детьми и раздаривал направо-налево, надеясь, что хоть кто-нибудь заинтересуется этими технологиями.

— И что, — спрашиваю я, — заинтересовались?

— Да нет, — отвечает, — не заинтересовались. У вас, говорят, деньги медленные. Нам бы побыстрей.

— А вы?

— А я — а я никуда не тороплюсь, я хозяин своих идей и внутренне я совершенно свободен — мне легче.  Я вот детей с концертами по району отправил, они там продукцию нашу швейную и кондитерскую продают, агитацию разводят, запустил наконец китайскую теплицу, сейчас вот тут пришла идейка одна.

— Про что?

— Про штукатурку и камнедробилку, — говорит он и застенчиво улыбается.

В раннем детстве Петухов заболел полиомиелитом, и с тех пор каждый физический шаг дается ему с трудом. Лучше всего он чувствует себя в тайге, где можно не думать о том, как выглядишь и как ступаешь, потому что в тайге тебя никто не видит. В тайге можно держаться за ветки.

 

29.08.2006.Российская газета - Дальний восток, 29 августа 2006
Менора с матрешками
Дмитрий Викторов, Биробиджан
 
Открытие так называемого еврейского парка состоялось на одном из островов Амура, расположенном почти посередине реки между российским селом Амурзет в Еврейской автономной области и китайским поселком Миньшань уезда Лобэй.

Парк, в котором представлена история еврейского народа, его культура, а также моменты освоения евреями территории современной ЕАО, является частью культурно-развлекательного комплекса, состоящего еще из китайского и русского парков. В строительство первой очереди комплекса, расположенного в территориальных водах Китая, наши соседи уже вложили около восемнадцати миллионов юаней. В ближайшее время парки, по замыслу проектировщиков, обрастут торговыми павильонами, ресторанчиками, развлекательными комплексами и станут центром «интернационального отдыха» для жителей пограничных районов ЕАО и соседних с ними китайских уездов провинции Хэйлунцзян.

Еще несколько лет назад этот довольно большой остров был необитаем и считался дикой территорией. Впрочем, как и поселок Миньшань, расположенный как раз напротив российского Амурзета. Но гигантские деньги, вложенные правительством Китая в развитие туристической индустрии в этом комарином крае, сделали свое дело. Некогда глиняный Миньшань стал выглядеть повеселее столицы ЕАО, и когда все вокруг было застроено, деньги плавно перетекли на остров.

Сначала здесь соорудили стандартный для провинциального Китая парк развлечений с прудами и живой рыбой, пагодами и ресторанчиками под открытым небом. Для нас это было, конечно, интересно. Для самих китайцев - не очень. Тогда и родилась идея сделать остров интернациональным парком. К китайской и русской культурам решили добавить еще и еврейскую. Как никак, напротив не просто российская территория, а автономное национальное образование.

Авторами проекта стали сотрудники академии общественных наук провинции Хэйлунцзян, которые, не ломая голову, решили «населить» русский парк матрешками и рублеными избами. Для разработки еврейской части развлекательного комплекса пригласили российских специалистов. В частности, художника из ЕАО Владислава Цапа, известного своими работами на еврейскую тему, и активистов биробиджанской национальной общины «Фрейд».

В результате в еврейском парке появились здоровенная менора, много звезд Давида, шесть огромных стендов с барельефами на тему истории древнего народа, начиная от египетского Исхода, дарования Торы и заканчивая образованием современного Израиля. Для разнообразия можно было бы добавить пару еврейских ресторанчиков. Но их нет сегодня даже в Биробиджане. Поэтому туристы, попавшие на открытие комплекса, совпавшее здесь с водным карнавалом, довольствовались, в основном, пищей духовной.

Это не первый случай, когда Еврейская автономная область и соседние с ней территории Китая сотрудничают в сфере именно иудейской культуры и истории. Специалисты из ЕАО принимали активное участие в создании и открытии музея еврейской культуры в Харбине. Как известно, в этом городе до революции и после нее существовала большая еврейская община, которая оставила значительный след в его истории. Это признают и сами китайцы. Иначе как объяснить их неподдельный интерес к культуре и наследию этого народа.

Кстати, вскоре на островном развлекательном комплексе появится Коммерческая улица. Одноименная улица существовала в Харбине в конце позапрошлого и начале прошлого века, именно на ней располагалось здание местной еврейской общины.

 * * * 

Евреи Биробиджана в гостях у евреев Читы: дни еврейской культуры в Забайкалье

В рамках празднования 350-летия Забайкалья в Чите  с 18 по 20 октября прошли Дни еврейской культуры. По приглашению губернатора Читинской области Равиля Генниатулина приехала и делегация Еврейской автономной области (около 50 человек). Биробиджан представляли лучшие еврейские коллективы: вокальное трио «нежность», детская вокальная группа «Иланот», театр танца «Сюрприз», а также повара ресторана «Уют» и члены еврейской общины «Фрейд». Сопровождали участников заместитель губернатора области Валерий Гуревич, представители областного управления культуры.

Важно, что дни еврейской культуры начались со встречи шабата. Мужчины в кипах, горящие свечи, звучащий идиш и иврит. Может быть? Может быть, дружеская атмосфера шабата передалась всем, гостям и участникам праздника на все дни фестиваля.

Три дня были насыщены и расписаны по минутам – концерты, выставки, экскурсии, встречи. В рамках дней еврейской культуры открылась выставка Биробиджанского художника Владислава Цапа. Его картины по произведениям Шолом-Алейхема, Бабеля так понравились читинцам, что руководство Читинского областного художественного музея попросило оставить их ещё на два месяца. Огромное внимание привлекла экспозиция еврейских книг и предметов иудаики, подготовленная библиотекарем общины «Фрейд» Надеждой Васильевой. Посетители сожалели, что ничего нельзя было купить. А владелица ресторана «Уют» Светлана Руль вместе с поварами удивили своим мастерством приготовления традиционных еврейских блюд. И уж точно, без выступления детской вокальной группы «Иланот» и театра танца «Сюрприз» праздник бы не удался. Зажигательные песни и танцы  не оставили равнодушными никого.

После концерта зрители выходили со слезами на глазах вспоминая полузабытые еврейские песни, запах еврейских блюд. Приятно, что столь маленькая делегация Еврейской автономии произвела сильное впечатление на забайкальцев.
Все участники биробиджанской делегации отметили радушный прием со стороны читинцев и евреев города. В Чите есть небольшая еврейская община, которая только начинает работать. Приезд делегации ЕАО был важен и в плане обмена опытом, и в плане укрепления статуса евреев и еврейской культуры в регионе. По мнению Валерия Гуревича дни еврейской культуры надо проводить с участием как государственных, так и еврейских организаций, это позволит большему количеству людей познакомиться с еврейской культурой и уменьшить проявление антисемитизма. Важно, что власть и общественные организации сибирского города, где основное население составляют русские и буряты, понимают, что развивать нужно культуру всех народов, населяющих регион.

Организаторы отметили большой вклад евреев в экономику, культуру, образование области.

Надеемся, что приезд биробиджанцев дал толчок в развитие еврейской культуры и укрепление связей между еврейскими общинами.    

ПАМЯТЬ О ПРОШЛОМ ДАЛЁКОМ И БЛИЗКОМ

О стране под названием "Китай" мы знали, пожалуй, гораздо меньше, чем следовало бы знать. Политика не в счёт. Ею занимается узкий круг людей - этому кругу она и интересней всего. Обо всём остальном знают, в свой черёд обыкновенно лишь "узкие" специалисты. Ну а "рядовым" гражданам за любой из границ если что и интересно, то житьё-бытьё таких же граждан, как они сами.
Если говорить о КНР, то более или менее объективная информация о жизни в этой стране - почти неожиданно - открылась нашим "широким массам" лишь с началом перестроечной либерализации. И если взять такую тему, как "Евреи в Китае", то ей навряд ли кто в СССР или в России так уж сильно интересовался.
Однако, времена меняются, и с появлением на карте Государства Израиль еврейская жизнь в известном смысле оживилась во всём мире. При чём здесь Китай? А при том, что еврейская диаспора проживала и в этой стране (в одном из недавних номеров "Общины" мы уже касались этой темы). Первые иудеи пришли в Поднебесную ещё во времена оживлённого движения караванов по Великому шёлковому пути. Они осели в городе Кайфыне и тем самым положили начало еврейской диаспоре в Китае. Со временем, однако, кайфыньская община мало-помалу начала растворяться в иноэтническом окружении (явление в истории народов отнюдь не оригинальное). Евреи смешались с ханьцами и уже мало отличались или вовсе не отличались от коренных жителей "своей" провинции. Правда, есть основания предполагать, что не все потомки сынов Сиона забыли о своём происхождении.

Новейшая история распорядилась так, что на земле Китая появлялись и оседали как ашкенази, так и сефарды. Но кто не знает о том, как щедра на драматические коллизии новейшая история? А евреи в Китае продолжают жить и сейчас. В небольшом числе, естественно. А те, чьи судьбы связаны с Поднебесной, в свою очередь, связаны между собой своеобразным союзом-землячеством. Именуется это объединение "ИЕГУД ИОЦЕЙ СИН", то есть Ассоциаций выходцев из Китая в Израиле. С мая 1954 года Ассоциация выпускает свой бюллетень. Недавно его редактор Тедди Кауфман любезно переслал в общину "Фрейд" 371-й выпуск своего журнала (между прочим, старейшего русскоязычного издания в Израиле), посвящённый, кстати сказать, 50-летию "Иегуд Иоцей Син".

Своеобразным ключом к обзору израильско-китайского бюллетеня, по нашему мнению, мог бы служить вот этот короткий рассказ об израильтянке Юдит Байн. С него мы и начнём.

ПРАВИЛО ЖИЗНИ ЮДИТ БАЙН

Если бы Юдит Байн написала книгу о своей семье и жизни, получился бы невероятно увлекательный роман. Ведь действительность порой преподносит такие реалии, в сравнение с которыми не идут никакие фантазии и художественные вымыслы. Книга-биография этого человека, будь она написана, была бы романом о любви, верности, силе и стойкости духа.
Юдит излучает добро и терпимость. Какую-то библейскую мудрость в отношении ко всему, что посылает ей судьба, которая так часто была неласкова к ней.

Одесса - не первый город на Украине, где Юдит работает в должности преподавателя иврита и посланника Сохнута по образованию. До Одессы были Львов и Киев. И корни Юдит тоже на Украине. Родители матери жили неподалеку от Одессы. Бабушка родом из Нововоронцовки Херсонской губернии. Дедушка - из Белгород-Днестровского. Отец родом из Балты.
А встретились её родители в Китае, в Харбине, куда уезжали и бежали из России от погромов, революции, гражданской войны сотни и тысячи граждан Российской империи и Советской республики.

Харбин волею судьбы стал русской колонией, отрезанной от всего мира. А жизнь в Харбине напоминала жизнь в России дореволюционной. И маленькая Юдит воспитывалась соответственно, обучаясь хорошим манерам, реверансам, игре на рояле. Но всё закончилось внезапно в 1950 году: после образования КНР
новое руководство страны попросило всех европейцев покинуть Китай.
Для семьи Байн выбор был предопределён - только в Израиль, который за два года до этого объявил о своей независимости.

Но уезжала семья, увы, не в полном составе - без отца. Его разлучили с семьёй ещё в 1945 году. Юдит была слишком мала, чтобы помнить, как это произошло. После окончания Второй мировой войны в Харбин вступили советские войска. Отца заманили в одно небезызвестное учреждение на "беседу" и вывезли в Казахстан. Там он оказался заключённым КарЛага. Без суда и следствия, без приговора к лишению свободы. Когда отец попытался узнать, в чём же, собственно, его обвиняют, ему дали бумагу и предложили написать всю свою биографию. А после вынесли приговор - 25 лет сталинских лагерей - за сотрудничество с врагами в оккупированной японцами Маньчжурии. Это было равносильно смертному приговору, вынесенному безвинному человеку.
Девочкой Юдит, уже в Израиле, регулярно, тайком от матери отправляла письма руководителям Советского государства - Булганину, Маленкову, Хрущёву с просьбой освободить папу. Обивала пороги разных высоких инстанций и мать.
Письма и запросы ничего не дали. Тем временем отец был уже не в лагере, а в ссылке на поселении, работал в каменоломнях.

Наконец, когда в освобождении отца приняло участие министерство иностранных дел Израиля, дело сдвинулось с мёртвой точки. И в 1964 году, после девятнадцатилетнего заточения, бывший узник Карагандинского лагеря чудом смог выбраться на волю и покинул СССР под видом гражданина Израиля. Семья воссоединилась. Но здоровье возвратившегося домой отца было безнадёжно подорвано. На Земле Обетованной ему было отмерено прожить ещё восемь лет.

Юдит, между тем, закончила школу и педагогический вуз и обзавелась семьёй. Мужем её стал "сабра" - уроженец Израиля, тоже преподаватель.
27 лет отдала Юдит Байн работе в школе. Родила и вырастила троих детей. А недавно стала бабушкой. На русском в семье говорит только она, не забыв его благодаря матери, которая за годы жизни в Китае и в Израиле так и не выучила другого языка.

С 1990 года, вот уже десять лет, Юдит Байн - сотрудник Сохнута. За эти годы где она только ни побывала: в Баку и Сочи, в Екатеринбурге, Минске, в Таллине, во многих городах Украины. Вот только в Казахстан Юдит не поедет никогда. Это она знает точно...

Когда Юдит спрашивают, как её семья, муж и дети относятся к её многомесячным командировкам, она отвечает: в семье эта тема просто никак не обсуждается. Дети и муж знают: поездки Юдит - это её дочерний долг перед памятью отца. "Я закрываю счета, - говорит она. - Хочу помочь людям вернуться на землю их праотцев. За эти восемь-девять лет поездок мой горизонт знаний о жизни и людях стал значительно шире. Я встречаю столько интересных людей! Думаю поработать ещё несколько лет. А потом наконец сделаться хорошей бабушкой. Я верю и я знаю: предназначение человека - быть нужным и полезным другим людям. И я стараюсь везде и всегда следовать этому правилу".

А открывается Бюллетень сообщением о том, что два раза в год - в праздник Рош-а-Шана и в Песах - Игуд Иоцей Син выдаёт социальную помощь нуждающимся. Примерно половина их - репатрианты из бывшего СССР, покинувшие Китай в 30-х годах с эвакуацией служащих КВЖД, а также после 1946 года. Остальные благополучатели - внуки и правнуки "китайских" евреев, в большинстве своём студенты израильских вузов.

Несколько страниц журнала отданы поздравлениям с юбилеями и значимыми событиями в жизни членов "китайского землячества". Немало места в Бюллетене занимают мемуарные заметки тех, кто жил в России и в Сибири (в прежние времена это были разные понятия), а затем - в Китае. Из воспоминаний А.И. Кауфмана мы узнаём, например, о том, как и когда евреи попали в Сибирь. Край этот для многих из них оказался местом ускоренной ассимиляции. Как ни скажи, а пресловутая западная черта оседлости поддерживала существование той критической массы еврейского населения, которая позволяла еврею быть своим среди своих. Испытание чужбиной дано выдержать не всем. Вот что пишет А.И. Кауфман, записки которого тоже помещены в Бюллетене:

"Считают, что первые евреи, появившиеся в Сибири, были военнопленные, привезённые в Россию в военное время из Литвы и Польши (это была война между Московией и Польшей). Пленных сослали в Сибирь, где они и остались жить". С конца 17-го века Сибирь становится местом ссылки и тоже принимает известное число евреев, которым царский закон поблажек, понятно, не давал. Позднее этнографы отмечали особый, "калмыцкий" тип сибирских евреек. А "классические" еврейские фамилии Хаймович, Янкелевич, Мордухович, Гершевич и т. п. за Уралом легко сочетались с именами Степан, Дементий, Василий и Ефрем.

Перелистывая журнал, мы узнаём и о репатриации евреев из Китая в последние десятилетия. Китайская алия невелика, около 8 тысяч человек, но, сменив гражданство, выходцы из Серединного Царства, живут в Эрец-Исраэль на зависть дружно и сплочённо. К месту сказать, они сами и их родители никогда не забывали о своём происхождении. В дореволюционном Китае действовали, например, объединения "Бейтар", самим собой разумеющимся явлением было существование и деятельность синагог. Что касается светского образования, то в Харбине оно продолжало существовать в том его виде, в каком оно было в России до 17-го.

Бюллетень №371 сообщает новость: возрождённая в Шанхае еврейская община начала выпускать собственное печатное издание. И это одна только деталь. Поскольку в "Приморске" (так переводится на русский название этого города) действует синагога "Охэл Рахель", открыта кошерная пекарня, есть еврейская школа для малышей. Да, в Шанхае проживает сейчас всего несколько сотен евреев. Но ведь Шанхай - не Нью-Йорк. А евреи живут даже на Фиджи. Вы сразу скажете, где это?

Журнал, о котором мы ведём речь, выходит в Израиле и кстати публикует израильскую же статистику. Вот как средний израильтянин распоряжается своим заработком:
22% - жильё,
19,3% - транспорт и связь (авто, телефон и т.д.),
14,2% - образование, культура, развлечения,
13,6% - расходы на питание,
9,5% - содержание квартиры,
5,2% - на мебель и предм. дом. обихода,
4,6% - на здравоохранение,
3,5% - на фрукты и овощи,
3,3% - на одежду и обувь.

И снова - история. Приведём только заглавия некоторых публикаций: "Русские евреи во Франции", "Я - еврей из Кайфына", "Китай сквозь века", "Прощание с Россией (Воспоминания мнимого "американского шпиона")", "Наш почтовый ящик". В этом номере журнала напечатана статья известной правозащитницы Елены Боннэр и ряд других интересных и содержательных материалов, делающих "Бюллетень Игуд Иоцей Син" тем, чем он является - изданием, востребованным читателями, которые осознают свою принадлежность к Народу Книги.

Примечание: Недавно в печати промелькнуло сообщение, что "отец китайских экономических реформ" ("гай-гэ" - так по-китайски звучит "реформа") Дэн Сяопин - потомок кайфынских евреев. А что? И может быть совсем неспроста имя Дан и фамилия знаменитого государственного деятеля КНР созвучны.

КОРОТКО

Как мы уже сообщали, с весны этого года почти вдвое возросло число благополучателей хэседа "Фрейд". Связано это прежде всего с подорожанием коммунальных услуг, которое существенно отражается на бюджетах малообеспеченных граждан.

По мере необходимости увеличиваются и расходы на содержание благотворительных столовых, количество клиентов которых также возрастает.
В апреле через общину "Фрейд" от еврейской благотворительной организации "Помощь и утешение" поступило около четырёх тонн яблок. Груз этот был "реализован" буквально в считанные дни. Выдача как гуманитарной, так и адресной благотворительной помощи стала в биробиджанской общине традиционной.

***
В апреле пополнилось число слушателей Еврейского народного университета. В частности, в группах, где изучается история и культура Народа Книги. Прекрасную возможность углубить свои знания в этой области предоставляет общинникам наша библиотека, где имеются не только книги, но и учебные видеокассеты и документальные фильмы. В нынешнем году здесь значительно выросли книжный фонд и количество читателей.

***
Тревожные события на Ближнем Востоке не могут оставить нас безучастными. Сегодня там проходит в полном смысле этих слов передний край войны с терроризмом.

Во всех клубах общины "Фрейд" прошли встречи, где обсуждалась нынешняя обстановка в Государстве Израиль, которое сегодня, что называется, один-на-один вынуждено противостоять силам зла. В новом, зловещем варианте повторяется ситуация, имевшая место в Европе в пору восхождения нацистского рейха, когда большинство стран заняло позицию сторонних наблюдателей.
Участники собраний выразили своё глубокое возмущение по поводу откровенно "дипломатичных" в своей неопределённости дипломатических шагов в отношении урегулирования ближневосточного конфликта со стороны "великих держав". Продолжающаяся "война без линии фронта" в таких условиях может принять вполне отчётливые очертания войны полномасштабной. Члены Биробиджанской еврейской общины "Фрейд" единодушно поддерживают заявление Федерации Еврейских Общин России относительно событий на Ближнем Востоке.

Митинг

У нас в Биробиджане уже не впервые отмечают скорбную дату в истории еврейского народа - День памяти жертв Катастрофы. Вот и на этот раз - 9 апреля - во дворе общинного дома у мемориального знака собралось около двухсот горожан: члены молодёжных клубов (общинного и клуба Еврейского агентства), учащиеся воскресной школы, ветераны войны и труда, в числе которых была группа бывших малолетних узников фашистского гетто в Бершади.

В полной тишине звучит реквием, тягостны и горьки минуты молчания… Затем к присутствующим обратились председатель региональной федерации еврейских общин Валерий Гуревич и глава общины "Фрейд" Лев Тойтман. Говоря о трагической странице еврейской истории, они напомнили о сегодняшнем положении в Израиле, который вынужден снова противостоять чёрным силам зла. "Помнить, чтобы не повторилось!" - под таким девизом прошёл короткий митинг у обелиска жертвам Шоа. В исполнении маленьких чтецов из детского сада звучали стихи, перекликавшиеся с тяжёлыми воспоминаниями живых свидетелей Катастрофы. Прозвучал кадиш, слова которого были повторены всеми, кто пришёл к чёрному обелиску.

В одном из залов общинного дома и в библиотеке в этот день были развёрнуты экспозиции фотодокументов времён Второй мировой войны и детских рисунков, посвящённых миру на земле. Участники траурного митинга посмотрели фильм об израильском музее Катастрофы Яд- ва-Шем, а старшеклассникам двух городских школ была представлена литературно-художественная композиция на тему "Катастрофа европейского еврейства". Постановка осуществлена силами самодеятельных актёров, чтецов и музыкантов еврейских молодёжных клубов.

НА ЧУЖОЙ ЗЕМЛЕ НА СТАРЫХ ТРОПАХ…

Год назад в Еврейском университете в Иерусалиме я познакомилась с Мицу Акао. Мы учились с ним тогда в одной группе ульпана. Однажды мой "одноклассник" на хорошем русском языке сообщил мне, что он, как и я, изучает идиш, и пригласил меня на занятия университетского кружка идишистов. Мицу - японец (без каких-либо еврейских корней), приехал он в Израиль вместе с женой и маленьким сыном, чтобы получить здесь вторую академическую степень. Мицу удивил меня не только своими познаниями в области русского, иврита и идиша, но ещё стремлением основательно изучить историю европейского еврейства. Первой темой выбранного им исследования стала история хасидизма на Украине.

Недавно Акао прислал мне текст доклада, который он представил в университет после своей поездки на Украину (или "в Украину", как с недавних пор говорят). Доклад написан на добротном идише. Ну а поскольку есть опасение, что далеко не все читатели нашей еврейской газеты владеют мамэ-лошн на уровне японского аспиранта Мицу Акао, я перевела для вас текст его доклада на русский. Думаю, отдельные моменты записок молодого учёного читателю "Общины" будут интересны.

В "еврейской" Украине

Летом прошлого года я провёл на Украине два с половиной месяца. Почему я выбрал эту страну? Да потому что я просто сумасшедший. Ну а если серьёзно, то, как мне кажется, у каждого из нас есть на земле места, которые необъяснимо притягивают нас к себе. Возможно, это какая-то мистика? Но ведь существуют же "святые места". Есть, вероятно, такие особые места и у отдельного человека.

то может быть маленькая деревушка, в которой прошло твое детство, заповедный лес, где почти не встретишь человека. Иерусалим, реальный или мистический. Или, например, экзотические острова Японии.
В любом случае, паломничество к таким местам может стать для человека событием важным и значительным. Не знаю, случайно это или нет, но Украина, особенно еврейские местечки Подолии и Волыни, ставшие когда-то колыбелью хасидизма, притягивали меня к себе.

Мне уже приходилось бывать на Украине. Несколько лет назад, когда я изучал в Москве русский язык и литературу. В то время я познакомился с творчеством писателя Василия Гроссмана - без сомнения, одного из видных русских писателей 20-го столетия. Гроссман родился в Бердичеве - типичном еврейском местечке, вырос в ассимилированной семье. Позже уехал в Москву, начал там писать. Но "жизнь и судьба" эпохи не позволили писателю порвать связи с его родным местечком, с еврейским народом. Трагически оборвалась жизнь матери Василия, ставшей одной из первых жертв нацистской резни на Украине. Произошло это в июле 41-го.

Во время войны Гроссман был на фронте, работая в армейской печати. Ещё до написания своего известного романа о Сталинградской битве, Гроссман стал свидетелем освобождения нескольких концлагерей в Польше. В 44-ом он первым из фронтовых корреспондентов написал статью о Треблинке. Позже факты, изложенные в этой публикации, послужили свидетельскими показаниями на Нюрнбергском процессе.

Учась в Москве, я получил возможность поехать в Крым на одну из научных конференций, а на обратном пути побывал в Одессе и в Киеве. Хотелось наведаться тогда и в Бердичев, но по некоторым причинам от идеи этой пришлось отказаться.

Через несколько лет я пережил драматический поворот в моей исследовательской работе - я решил начать исследование традиционного мира еврейских местечек. Для чего потребовалось основательно знакомиться и с антропологическим, и с социологическим подходами к проблеме. В ходе этой работы я наткнулся однажды на интернет-сайт о пешем паломничестве брацлавских хасидов в Умань и тут же живо представил себе группу паломников в традиционном одеянии, разгуливающих по бывшему штетлу. Кажется, в тот момент у меня и зародилось желание побольше узнать о необычной традиции паломничества хасидов. Итак - еду в Умань!

Случилось так, что почти в то же самое время один мой знакомый пригласил меня в Винницу на семинар по идишу. Этим человеком был профессор Москович, декан факультета славистики в Иерусалимском университете, известный специалист в области истории языка идиш и, между прочим, родом из Черновцов. Москович был и одним из преподавателей семинара. Он мне признался, что сам он решил принять участие в семинаре из-за огромного желания снова прикоснуться к идишу и украинской земле. Год назад я уже слышал о регулярных встречах учёных-идишистов на Украине от профессора Дова Ноя, одного из организаторов этих встреч. Подумалось: неужели действительно так много на Украине, людей, изучающих идиш? Коротко говоря, я опять оказался на Украине

Идиш и идишкайт

Идея проведения семинара идишистов в бывшей Малороссии не нова. В 1989 году при немалых организационных трудностях состоялся первый такой семинар. Это было время распада Советского Союза, когда массы эмигрантов устремились в Израиль и в другие страны. Однако именно 1989-й год прочно остался в нашей памяти. Чем он запомнился? Во-первых, Чернобыльской катастрофой и, во-вторых, тем, что 250 неустрашимых брацлавских хасидим приехали в Умань, чтобы припасть к могиле их Ребе. Подобное путешествие на протяжении десятков лет было невозможным в принципе, и в советские времена только нескольким самым отважным хасидам удалась совершить паломничество в Умань в дни Рош-а-Шана. Некоторые из них были за это арестованы КГБ и отправлены в Сибирь. Ещё в 1936 году в городе была закрыта последняя синагога. Только с 60-х годов нескольким американским евреям было дано специальное разрешение властей на посещение могилы праведника. А вообще история паломничества в Умань полна прямо-таки невероятных приключений и достойна отдельного научного исследования или остросюжетной повести.

Третье событие того же 89-го года - научный семинар по проблемам идиша и идишкайт. Первый такой семинар состоялся в Москве, другие же все в течение 12 лет проходили на Украине - в Киеве, в Одессе и в Молдавии - в Кишиневе.
На сей раз мы собрались в Виннице, столице Подолии, земля которой, кажется, и до сих пор хранит сокровища еврейского фольклора, стоят здесь ещё тысячи бывших еврейских домишек, можно увидеть в этих местах и еврейские могилы 16-го и 17-го веков.

Семинар, на котором посчастливилось побывать мне, собрал около семидесяти студентов из разных уголков бывшего СССР, а также из Польши, из Японии и Израиля. Учителя, идишисты-профессионалы, приехали в основном из Израиля. Гостями представительного учёного собрания были и два "консервативных" раввина из Соединенных Штатов - раввин Зисл с женой Сарой из Нью-Йорка и другой, снискавший самые горячие симпатии учеников-слушателей - раввин Зел из Нью-Джерси. Однажды его спросили, почему он проделал такой долгий путь всего лишь ради того, чтобы приехать в маленький украинский городок, рав ответил: "Я, наверное, сумасшедший!"

Мне кажется, что "мой" семинар отличался от других таких же по нескольким пунктам. Во-первых, своей демографией: большинство участников прежних семинаров, как я слышал, были совсем молодыми людьми. Контингент слушателей нашего семинара состоял из молодежи, может быть, только на треть или даже на четверть. У нас в большинстве своём были люди средних лет, по крайней мере, в возрасте не старше сорока. Но были тут и тринадцатилетние, и восьмидесятилетние. Представители разных еврейских общин.

Главной целью семинара, как это было объявлено, была подготовка будущих преподавателей идиша. Кстати сказать, "семинаристы" не только не должны были платить за участие, но и получили деньги на проезд, на питание и проживание в течение трех недель. Прямо как в настоящем коммунистическом обществе!

Здание, в котором мы занимались, представляло собой типичный дом отдыха или санаторий. "Ласточка" - так он назывался. Тоже типичное название для такого рода учреждений. Казалось, что мы были совсем оторваны от цивилизации: у нас, представьте себе, не было ни телевизора, ни радио, ни холодильника… Что уж говорить об интернете, если кто-то с трудом отыскал даже телефон, чтобы позвонить родным. Вокруг были только дачи, леса и поля. Кругом царила благостная летняя тишина, во дворе расхаживали куры, индюшки, на лугах паслись коровы.

В каком-то смысле можно было считать символичным адрес
проведения семинара. Он был открыт на том месте, где когда-то располагался бункер Гитлера, "Вольфшанце", штаб-квартира главы "Третьего рейха" на восточном фронте. Как символичную можно было расценить и дистанцию между учителями и раввинами. Вначале выступил д-р Юшковский, молодой исследователь еврейской литературы, организатор семинара. Уроженец Винницы, прежде он работал в редакции журнала "Советиш Геймланд" в Москве. И если Юшковский упомянул в своём докладе о трёх главных трагедиях еврейского народа - об изгнании евреев из Испании, о погромах Хмельницкого и о Катастрофе, то рав Исроэл Зел добавил к этому скорбному перечню две других трагедии - разрушение первого и второго Храмов.

Так уже с самого начала стало ясно, что существует некое условное деление между русско-еврейской культурной идеологией (все учителя говорили по-русски) и направлением религиозным.. По-видимому, сторонники первого "течения" думали, что семинар станет хорошей возможностью для учеников снова обрести почти потерянную ими связь с культурным наследием бабушек и дедушек, с бывшим русским еврейством - раввины же, со своей стороны, надеялись, что участие в семинаре позволит его участникам ощутить религиозный дух еврейской жизни. Несколько раз я сам наблюдал это своего рода противостояние между учителями Запада и Востока.

Один из учителей, профессор Вайнер, помню, постоянно повторял: "Неважно, веришь ты или нет, важнее понимать, что такое шабес, что значит молиться и что такое еврейская Традиция". Так мы и учились, углубляя свои познания в языке идиш, в литературе, читали на идише Тору и молитвы, что называется, вживе ощущая неповторимый колорит идишкайт. Ведь и семинар так и назывался - "Идиш и идишкайт".

Различным было у участников семинара знание языка. Поэтому нас разделили на четыре группы. Были такие, для которых идиш был родным, в буквальном смысле "мамэ-лошн", и такие, кто знал "аф идиш" лишь несколько слов. Одно не могло не произвести на меня впечатления - это любовь к идишу всех, кто сидел рядом со мной и огромное желание каждого обновить и освежить память о детских годах, о родных местах и местечках. Вот несколько историй участников семинара.

Гриша. Приехал из Конотопа - города на севере Украины. Когда закончилась война, он вместе с семьей вернулся из эвакуации на прежнее место жительства. Им выделили маленькую комнатку в коммунальной квартире. Их дом называли "Палестиной", так как в нём проживали только еврейские семьи - всего 600 человек. Там, в "Конотопской Палестине" Гриша познакомился со своей будущей женой, вдовой из Литвы. По-русски эта женщина говорила плохо, но зато успешно обучала супруга еврейскому. А сам он сказал как-то, что евреем его сделали не память о сладких детских годах в родительском доме, а Гитлер и коммунистическая партия. Гриша, кстати сказать, довольно пессимистично высказывался о будущем языка идиш. Он сейчас, пожалуй, единственный еврей в Конотопе, хорошо знающий идиш. Гриша - глава еврейской общины города. После семинара я поехал к нему в гости, и мы побывали в той самой бывшей "Палестине". В комнате, где жила Гришина семья, сейчас разместился офис какой-то фирмы. Говорят, что теперь в "Палестине" проживают "две с половиной" еврейских семьи. К одной из них мы заглянули в гости. Старая хозяйка несказанно обрадовалась, узнав, что мы говорим на идише. Я до сих пор помню, как засветилось ее лицо, когда она услышала родную речь.

Бейла из Минска. Слышала еврейскую речь с детских лет, любит музыку, но певицей, как когда-то мечтала, она стать не смогла. Причина - еврейское происхождение. А музыкой Бейла занималась всю свою жизнь. Сейчас, когда ситуация позволяет евреям участвовать в разных культурных программах и проектах, Бейла поёт еврейские песни где только можно и пользуется у слушателей популярностью. На нашем семинаре она тоже пела, весело, живо жестикулируя, как девочка. Мне казалось, что ее настоящая жизнь началась только сейчас.

Аркадий из Кишинева. В жизни своей он слышал еврейскую речь только в разговорах бабушки и матери. Правда, мама выучила его читать и по-еврейски. Она была религиозной женщиной и привила сыну прекрасную привычку - помогать человеку, если он в большой нужде, кем бы он ни был - евреем или не евреем, - разделить с ним последний кусок хлеба. Перед приходом в их местечко немцев, семья эвакуировалась. Аркадий захватил с собой только одну книгу - сборник рассказов Шолом-Алейхема. Перечитывал книжку сотни раз. А вот после войны так и не мог найти книг на еврейском. Читать на идише перестал.

олько уже лет через тридцать он с трудом отыскал несколько книг на идише, снова получив возможность читать на родном языке. Аркадий сказал: когда он слушает лекции, то чувствует, как в его сознании оживают "мёртвые" слова. А когда он дома общается с внуками, в его русскую речь помимо его воли нередко "вторгаются" и еврейские слова, значение которых ему тут же приходится детям объяснять. Что-то они, конечно, запоминают. Дед Аркадий так любит своих внучат, что в продолжение всех семинарских дней только о них и говорил…

В последний день семинара все мы, его участники, собрались в большом красивом зале. Пришли сюда к нам сотни две местных евреев, а местные телевизионщики отсняли эту встречу.

В Мункаче

После семинара вместе с друзьями я поехал в Мункач, один из бывших центров хасидизма. Там мы посетили еврейскую общину (а если быть точнее - две общины). История мункачских общин такова. Восемь лет назад в город приехал еврей, известный хасид, родом из Венгрии. Нам рассказали, что по прибытии этот человек сам себя "назначил" раввином, так как раввина в городе давным-давно уже не было. Новоприбывший довольно активно начал работать с еврейским населением городка. Но, как оказалось, здесь оставались евреи, продолжавшие соблюдать свои традиции, пусть и без раввина. В итоге произошло вот что: половина евреев присоединилась к новому раввину, а другая таки не захотела. Таким образом, в городе теперь существуют две общины. А синагога здесь только одна. Второй этаж её заняла община, в которой раввина нет, первый отдали общине с новым ребе. Обе молятся в одном здании, почти в одно и то же время, но уверяют, что никаких отношений между собой не имеют.

Я и мой друг из Ужгорода побывали на обоих этажах. Глава "митнагдим" объяснил нам, что новый ребе хотя и хорошо знает Традицию, но прибыл в Мункач "самостийно" и начал предъявлять к прихожанам довольно жёсткие требования, игнорируя традиции местные. Наш собеседник заметил, что быть раввином в Мункаче значит вообще-то много, и разделяй он сам установки хасидизма, то легко мог бы стать главным раввином всего Прикарпатья.
"Странный" обычай.

Когда-то в городе Черновцы было более 80 синагог. Свой дом молитвы имел каждый союз ремесленников. Теперь здесь только одна синагога. Профессор Москович рассказал нам, что в ней долго не было раввина. И только год назад после окончания известного религиозного института в Израиле сюда приехал молодой ребе. Однако некоторые считают его человеком несведущим, мотивируя это тем, что в советское время он был "простым" инженером.

Когда наша делегация вошла в синагогу, была суббота и прихожане возносили утреннюю молитву шахарит (шахрес). Кто-то из участников семинара захотел сделать фотоснимок, но ребе закричал: "Может у вас в Израиле так и принято делать в Шабес, но только не у нас!" "Какие, однако, строгости!" - подумал я. И тем любопытней мне показалось то, что я узнал об этой же черновицкой синагоге позже.

В здешней общине существует любопытный обычай. Рано утром в синагогу приходят два-три десятка гоев с разными проблемами и просьбами, чтобы он благословил их еврейскими молитвами. Большинство из них - женщины, старушки. Побыв здесь несколько дней, я узнал в чем дело. В Черновцах многие убеждены, что молитвы раввина имеют очень большую силу. И каждый день, кроме Шабеса, к раввину приходят десятки неевреев, украинцев, венгров, румын, почти все - христиане. Рядом с синагогой есть маленький дом, где, выстроившись в очередь, они ждут, когда закончится молитва. В домике лежат платки для женщин и кипы для мужчин. После молитвы раввин встречается с просителями, дает им советы и благословляет на иврите. Просьбы к ребе бывают разные: избавить от болезней, восстановить мир в семье, получить хорошие оценки в школе или преуспеть в карьере. В общем, все хотят быть здоровыми и счастливыми. Часто приезжают к черновицкому ребе молодые люди на дорогих машинах. Все эти паломники в один голос заявляют, что советы раввина намного эффективнее и сила его молитв больше, чем молитв церковных. Одна женщина сказала, что евреи молятся серьезнее всех и она им верит сильнее. Другие высказывались на этот счёт по-иному: Бог, мол, един для всех и между Богом "еврейским" и их богом разницы нет. Ребе сообщил, что странный обычай, о котором мы говорим, не нов. Когда в городе было много синагог, то к раввинам приходило много не еврешев с разными просьбами, а сейчас эта традиция просто продолжается. Синагога в городе синагога одна. Потому и "посторонних" клиентов в ней больше. Кто-то из них даже помогает синагоге платить за воду и электричество.

В бывшем Советском Союзе на еврейские общины оказывали влияние две религиозные группы - "хабадники" и "литваки". Хотя есть много городов и местечек, где никакого влияния и ни с чьей стороны не было вообще. Думается, именно в таких "долго спавших" городках со временем будут появляться евреи в капотах, которые и взвалят на свои плечи миссию возрождения еврейства. А называться эти люди будут, возможно, просто "постсоветскими ребе".

Песах

ХЛЕБ БЕДНОСТИ, ВИНО СВОБОДЫ

По традиции, сложившейся в постсоветское время, исконно "домашний", семейный, праздник Песах у нас отмечают коллективно. Традиции этой уже больше десятка лет. Но, как говорят, год на год не приходится, и по мере того, как мы обогащаем себя знаниями о об укладе еврейской жизни, меняется и сценарий встречи картина истории и Песах, так и вообще все значительные даты иудейского календаря те, кто не забыл о своей принадлежности к Народу Книги, встречали приблизительно так, как встречали в прежнее время советские праздники. Ну разве что горящие свечи на стол выставлялись… С годами "вольный" сценарий проведения пасхального седера всё заметнее менялся в пользу традиционного, а с появлением в городе общины "Фрейд" седер окончательно стал таким, каким ему положено быть изначально - кошерным. От прежних времён осталось одно - Песах в городе люди встречают, так сказать, сообща - обычно в одном из общинных клубов, которых во "Фрейде" насчитывается сегодня около десятка.

Уже не в первый раз встречать Песах вместе с членами общины "Фрейд" приезжают будущие раввины из Соединённых Штатов или из Израиля. На этот раз из ньюйоркской ешивы в дальневосточный город прибыли Цви Бронштейн и Хаим Тверски. Интересная деталь: и прадед, и дед Хаима Тверски были раввинами. Причём один возглавлял общину в Харбине, а второй - во Владивостоке. Ешиботники из Бруклина Цви и Хаим в России уже не впервые. В последние годы они встречали Песах в еврейских общинах Ульяновска и Петропавловска-на-Камчатке и оба были, что называется, приятно удивлены атмосферой общинной жизни в областном центре Еврейской автономии. А участников пасхальных застолий будущие раввины расположили к себе здесь тем, что общались с хозяевами на идише.

Если всех участников нынешнего седера в Биробиджане можно было бы разместить в одном месте, потребовался бы, верно, небольшой стадион. Поэтому встречу Песаха в городе проводили поочерёдно - в течение всей пасхальной недели. В общей сложности более семисот членов общинных клубов и объединений приняли участие в праздновании дней Великого Исхода. На столах была маца и кошерный виноградный сок из Эрец-Исраэль. А перед тем, как зажглись праздничные свечи, молодые раввины вместе со всеми собравшимися вознесли молитву о благополучии Государства Израиль и ниспослании мира Святой Земле.

Неделя, которую провели в Биробиджане шлухим из-за океана, была для них чрезвычайно насыщенной. Будущие раввины провели занятие с учениками воскресной еврейской школы, в нескольких клубах прочитали небольшие лекции о жизни и деятельности Седьмого Любавичского Ребе, столетний юбилей которого пришёлся на конец марта. И это притом, что посланники приложили немало сил, чтобы самым тщательным образом подготовить к Песаху помещение ресторана.

Покидая гостеприимный Биробиджан, Цви и Хаим сделали пожертвование в общинную кассу на строительство синагоги, где биробиджанцы будут встречать следующий праздник Песах уже по всем канонам еврейской Традиции.

СЛОВА И ПЕСНИ О СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ

Надолго запомнится ребятам из еврейских молодёжных клубов Биробиджана эта встреча с посланниками Еврейского агентства в России. На этот раз посланники ЕАР привезли с собой в дальневосточный край лучшие песни об Эрец-Исраэль. Но сначала глава мини-делегации Михаэль Чарный рассказал своим слушателям о нынешней обстановке на Ближнем Востоке, обострившейся там особенно в последнее время. Едва ли не ежедневно в Израиле гибнут мирные граждане. И их число намного превышает потери среди военных. Терроризм, который сам по себе не в состоянии решить ни одной проблемы, а только увеличивать количество проблем существующих, вышел в стране на широкую тропу войны…

Как ведёт себя в отношении тревожной обстановки на ближневосточной земле так называемая мировая общественность? Трудно дать односложный ответ на этот вопрос. Выражение резких протестов с высоких трибун и столь же бесконечные, как и бесполезные призывы к "скорейшему урегулированию" - не в счёт. Политические игры - это всего лишь игры. Судьбу собственной страны всегда решают только её граждане. В Израиле так бывало не раз и не два. Государству Израиль уже более полувека. Не спит и не дремлет его Страж, в Его руках судьба Святой Земли. Взволнованно и проникновенно говорил о своей Родине Михаэль. Это была речь, продиктованная горячей любовью к маленькой стране, созданной великим народом…

А потом были песни. Торжественные, страстные, призывные их слова и мелодии трогали сердце. Исполнял их бывший армейский лётчик, владеющий не только искусством пилотирования. Барду подпевал весь зал. Звучали песни о мире, о любви, о священной земле Иерусалима… В конце зал стоя исполнил "Надежду" - гимн Эрец-Исраэль.

ГОЛЛАНДЕЦ ПРОДОЛЖАЕТ ЛЕТАТЬ

В конце марта - начале апреля у нас в Биробиджане снова "отметился" с недельным визитом "Летучий голландец" - постановщик полнометражных теледокументальных фильмов об эмигрантах и иммигрантах Роб Хоф. Это уже третий его приезд в нашу область. До этого передвижная телегруппа из Амстердама несколько раз посетила Израиль, отсняв там десятки сюжетов о жизни репатриантов.

"В первый раз вы были у нас почти год назад. Скажите, вас не утомили ваши долгие путешествия, не наскучила одна и та же тема работы?" - задали мы вопрос шефу супермобильной телевизионной команды. "Нет, конечно, - ответила за него переводчица и с улыбкой добавила: - Мы, как евреи, чувствуем себя лучше всего в дороге". "Мне кажется, мы ещё не надоели биробиджанцам, - вступил в разговор Хоф. - Поэтому намереваемся приехать к вам ещё раз, а возможно, и два раза. А одним из заключительных эпизодов своего будущего фильма мы хотим сделать главу об открытии у вас синагоги. Так что вместе с вами - и с не меньшим нетерпением - будем ждать этого события".

Отметим, что Роб Хоф - профессионал высокого класса и умеет расположить к себе собеседника буквально с первых секунд общения с ним. Впрочем, иначе и хороший журналистский материал не сделаешь. Так что согласимся с тем, что очень часто не столько человек выбирает профессию, сколько профессия выбирает человека. И прекрасно, когда присутствует то и другое.

А вот что Роб Хоф рассказывает о себе: "Моя жизнь и работа могут служить иллюстрацией того, как у человека осуществляется мечта. Со школьных лет я буквально грезил путешествиями в далёкие страны. Это, может быть, и не так уж оригинально: кто из мальчишек не мечтает романтике дальних странствий? Но мне, очевидно, повезло больше, чем "просто мечтателям" и теперь пространство моей повседневной жизни формирует едва ли не весь мир.

Я делаю фильмы о людях, всегда стремясь найти такую ситуацию, в которой моими героями движет самая первая в перечне человеческих потребностей - инстинкт выживания. Нередко именно это потребность выходит на первый план. И значит, возникает драматическая коллизия. "Мир - театр, люди - актёры", - говорил Шекспир. И я постоянно стремлюсь быть свидетелем самых интересных моментов истории-пьесы.

По природе я оптимист. Что делает для меня всё окружающее привлекательным. Хотя я не думаю, что в мире всё хорошо, всё прекрасно. Говорят, человеку свойственно ошибаться, а человечество из кого же состоит? Есть высокие идеи о переустройстве жизни на благо всех и вся. Я эти идеи не разделяю. Нет на земле одинаковых людей - нет и одинаковых народов. И нет никого и ничего, что могло бы исправить этот "дефект". Моё глубочайшее убеждение - если "дети разных народов" будут стремиться понять друг друга, мир станет более "устроенным" и гармоничным. Своими фильмами я и стараюсь это доказать, никому не навязывая собственного мнения. Я показываю кусочек истории, а вы смотрите и делайте выводы сами. Как говорится, умному достаточно. В своих телевизионных работах я стараюсь показать человеческие характеры и характерные обстоятельства. Пусть мои фильмы в чём-то похожи на кинороманы - я вовсе не против такого сходства.

Я всегда работаю с небольшой, насколько это возможно, командой. Стараюсь никому из кинодокументалистов (даже очень хорошим) не подражать. В процессе интервьюирования стремлюсь вести себя так, чтобы мой собеседник забыл о кинокамере. Если я этого не добился, выходит брак. Естественность в общении с героем фильма - первое условие правды фильма. Так думают и члены нашей команды, в которой "каждый знает свой манёвр" и понимает общую задачу. Лучшего, кажется, и желать не надо".

Справка: Компания "Hof Film Productions", созданная в 1982 году, хорошо известна не только в Голландии и в других странах Европы. Несколько документальных лент Р. Хофа удостоены престижных международных премий. на международных фестивалях. Роб Хоф (1954) - не только основатель, но и директор HFP. Он же и постановщик фильмов. В университете Роб изучал культуру и антропологию.

ХОЛОКОСТ - ШОА - КАТАСТРОФА

Пятница. Заканчивается день. И если вы постоите у входа в наш общинный дом, вы непременно встретите этих людей. Одеты они не по-будничному, идут они парами или небольшими группами, негромко переговариваются. Неспешен их шаг. Годы всё-таки. Многие давно уже имеют внуков. Что сближает этих людей? Возраст? В какой-то мере да. Сходство трудовых биографий? Несомненно. Но самое главное - общая их память о войне, перечеркнувшей, отнявшей у них детство. Война отобрала у них даже право на жизнь. Годы голода и унижений, постоянная опасность, холод, болезни, слёзы и кровь…

Обычно человек любит вспоминать детство. Память о нём всегда согревает наши души. Бывшие малолетки - узники фашистских гетто лишены этого тепла. Их воспоминания - это воспоминания о кошмарах. Единственное, за что они могут быть благодарными судьбе, - то, что она пощадила их.

Они хотят быть вместе. В их клубе, который носит длинноватое официальное название "Общинный клуб малолетних узников гетто", царит особая атмосфера доброты и взамопонимания.

Бывшие узники вместе отмечают не только субботу. Здесь, в общинном доме, они уже давно подружились, и на заседания клуба приходят с жёнами, детьми, внуками.

Традиционными в клубе узников стали коллективные выезды за город, где можно подышать чистым лесным, собраться у костерка на берегу, спеть песню… Или, не дожидаясь, пока весеннее солнце растопит снег, устроить футбольный матч. А почему бы и нет? Это по городу можно ходить важно да степенно, а когда кругом свои, можно себе и волю дать. Тем более, что футбол. Тем более, если ты сразу и член команды, и болельщик. "Вперёд, ребята! Лёва, жми!" Не выдержав напряжения второго тайма, на площадку со смехом выбегают женщины, и Надежда Масленникова - ура! - лихо забивает решающий гол. Игра закончена. Счёт - не в счёт. Главное, все довольны, все смеются.
- А не пора ли подкрепиться? - спрашивает кто-то.
- Давно пора! - дружно звучит в ответ. Забыты боли в суставах, забыто предательское давление. И шестьдесят уже не шестьдесят, а может, ну, скажем, только сорок.
- Споём? Споём!
Широко развернул баян Роальд Васильев, и зазвучали знакомые песни. Русские, еврейские… Хочешь - пой, хочешь - танцуй. Уф-ф, жарко!..
…Говорят, если человеку не дали доиграть в детстве, он на всю жизнь в чём-то остаётся ребёнком. Впрочем, так ли уж это плохо - быть общительным, доверчивым и открытым? Таким людям живётся легко.

К. Шварцман

В нашей общинной библиотеке хранятся воспоминания тех, кто пережил самую мрачную эпоху в истории еврейского народа -чёрные годы Холокоста. Нет, это не многостраничные мемуары, авторы которых подробно и обстоятельно описывают события давних лет - это предельно краткое, почти анкетное перечисление фактов и дат. Ведь надо учесть, что в числе ныне живущих свидетелей Катастрофы, пожалуй, абсолютное большинство - дети военного времени. А на оккупированной фашистами земле мир для евреев сузился до площади гетто. Что можно было увидеть из заточения? Много ли можно сделать наблюдений, постоянно находясь под угрозой гибели? Однако что может быть более искренним, чем простые слова?
Вот выдержки из некоторых писем - воспоминаний о былом.

Мордко Абрамович Куль: В 1941 году, когда Германия напала на нашу страну, мы жили на Украине, в гор. Ямполь Винницкой области. В июле моего отца, Куль Абрама Янкелевича, 1905 г. рожд. призвали в армию. Где он воевал, мы не знаем - с фронта он не вернулся. Уже после войны мать получила извещение, что рядовой Куль А.Я. пропал без вести.

Мать - Куль Сурка Мотлевна 1906 г. рожд. во время войны с партией других евреев, жителей города, была угнана в лагерь Печеры. Вместе с ней были и мы - мой брат Яша и сестра Рива. Мне удалось убежать из вагона. Сначала я долго скрывался у соседей-украинцев, а позже меня приютил еврей, угнанный из Буковины в Ямпольское гетто. У него я и прожил до марта 44-го года, пока город не освободила Советская армия. Мне в то время было уже почти семнадцать лет, и вместе с группой других ребят-добровольцев я ушёл на фронт. Во время одного из боёв я был контужен и прослужил только до 46-го года.

Как я жил в Ямпольском гетто? Мы все жили впроголодь. Чтобы заработать на еду, я нанимался копать огороды, таскать воду.
Не раз меня избивали за нарушение "порядка" и просто так местные полицаи, а однажды чуть не пристрелили за то, что я вышел из зоны гетто. Что говорить, если даже к колодцу за водой можно было выходить из дому в строго определённое время…Узников гетто часто выгоняли на разные работы.
Моей семье удалось выжить в Печерском лагере только благодаря помощи украинских крестьян из с. Демидовка. А вот тётю Перл и её детей Мотю и Сарру там же, в Печере, расстреляли после окончания дорожно-ремонтных работ. Вообще во время войны погибли почти все наши родственники. И на фронте и в немецком тылу. Когда наша семья вернулась в родной город, дом наш был разграблен и полуразрушен. В 1947 году мы переселились в Еврейскую автономную область.

*В настоящее время М.А.Куль живёт в Израиле.

***
Аделя Самойловна Болтянская: Больно бередить старые раны… Когда-то мы жили близ местечка Бершадь. Родители мои работали в колхозе, я училась в школе и успела закончить семь классов. Всю нашу жизнь поломала война. Городок Бершадь был превращён фашистами в гетто, куда согнали тогда евреев из Белоруссии, из Польши, из Бессарабии. Маму мою увезли куда-то в лагерь, и больше я никогда её не увидела. Существовали узники гетто в ужасающих условиях. Голод, холод и болезни… Нас заедали вши, одно время от сыпного тифа в лагере ежедневно умирали десятки людей. Трупы бросали в телеги и где-то за городом или закапывали, или сжигали. В гетто я прожила с октября 41-го года до марта 44-го. Когда нас освободили, я вернулась в своё село, но на месте нашего старого дома были только развалины.

Приютила меня одна бабушка, кормила, сшила мне юбку из мешковины. Только вот на ноги мне надеть было совсем нечего. Так и ходила босиком… В 47-ом году я переехала по вербовке в Биробиджан. Сейчас мне уже 74, мужу-инвалиду - 78 лет. Хочу добавить, что если бы в нашем городе не было еврейской общины, нам бы пришлось очень тяжело.

Ольга Ароновна Черновская: Моя родина - город Могилёв-Подольск Винницкой области. Год рождения - 1936-й.
В семье нашей было четверо детей. Жили мы на Греческой улице, в доме деда и бабушки, которые и воспитали мою мать, рано оставшуюся без родителей. Дедушка наш был мастером обувного дела и обслуживал всю городскую элиту. Материально мы жили неплохо. Наш дом стоял на красивом месте, недалеко от моста через Днестр. А летом 41-го года мы стали бездомными: когда немецкие самолёты бомбили переправу, одна бомба попала прямо в наш двор. В огне погибло всё наше добро, а мы остались голыми и босыми.

Отца мы вскоре проводили в армию. Сами хотели эвакуироваться, но фашисты тем временем обошли город. Но и мы прожили здесь не долго: всё еврейское население городка, в том числе и наша семья были отконвоированы в концлагерь Печера. Все мы, как говорится, только чудом остались живыми. Если бы тех, кто погиб в том лагере, хоронили как это положено, Печера была бы малым островком посреди огромного кладбища…

В Биробиджан мы перебрались в 1947-ом году вместе со многими еврейскими семьями, оставшимися после войны без крыши над головой.

***

Людмила Марковна Ревзина: Почти всё еврейское население города Хиславичи, что в Смоленской области, было уничтожено. Без всякой вины. Были сожжены и дома на улице Ленина, где жила наша семья. Когда мне исполнилось 12 лет, я попала в гетто в Шумячском районе. Когда в начале 42-го года начались новые расстрелы евреев, один добрый человек из местных, рискуя своей жизнью, решил меня спасти. Мне была "присвоена" русская фамилия, и уже как Людмила Степановна Уткина с приписанным к моему возрасту лишним годом я оказалась в партии девушек, отправленных на работу в Германию.

В 42-м мы прибыли в Судетскую область (это в Чехии) и стали работницами картофельной фабрики. Работа была сезонной, а на лето нас оправляли батрачить на бауэров. Заканчивалась уборка урожая - и нас снова сгоняли на фабрику. Как нас содержали и как с нами обращались, объяснять, видимо, не надо. Остарбайтер был для немцев просто рабочим скотом с соответствующими "правами". Хотя нам даже платили за наш труд. Аж по три, а то и по четыре дойчмарки в месяц.

В мае 45-го нас освободили. Дома у меня уже не было нигде. Среди моих родных и близких во время войны погибло 16 человек, в том числе семь детей. Все они были расстреляны.

***
Рива Шмульевна Каплан: Я и моя сестра родились в местечке Чечельник Винницкой области. Родились обе в один день - 20 мая 1927 года. Жили в большой бедности: мать работала в колхозе, отец не мог работать из-за болезни. Когда немцы заняли город, стрельба на улицах не стихала. А под утро жителей начали - тоже со стрельбой - выгонять из домов. Русские полицаи растолковали людям, что "паны немцы" собирают евреев. Мама нам сказала: "Пойдёмте и мы. И не бойтесь. Что со всеми будет, то будет и с нами". Так мы оказались на площади в большой толпе, окружённой со всех сторон солдатами-румынами. Из толпы солдаты и полицаи отобрали мужчин и сказали, что они пойдут куда-то работать. Женщины с детьми и старые люди остались стоять на месте и ждали. Приказано было всем лечь. В толпе заплакали, родные стали прощаться друг с другом, кто-то молился…В это время из-за угла выехал немецкий мотоциклист и спросил у наших стражников-палачей, что, мол, здесь происходит. Ему ответили, что людей собрали для того, чтобы отправить на работу. Он удивился: "Ещё только шесть утра. Что это за срочная работа у вас нашлась для детей и женщин? Снять караул!" И нас отпустили по домам. Потом все говорили, что тот мотоциклист был переодетым партизаном…

Но вскоре после этого в городе начались погромы. Из соседних деревень группами приходили местные крестьяне. С ними шёл немецкий солдат. Они показывали ему на какой-нибудь дом, а он приказывал хозяевам открыть двери. В открытую или взломанную дверь врывались погромщики и хватали всё, что им понравится. Иногда затевали между собой драки: каждый хотел унести, что получше.

Через некоторое время евреев с нашей и с соседних улиц полицаи согнали кого в школу, кого в большую конюшню и держали там три дня. Оказались под арестом и мы с сестрой. Румыны и украинцы, видимо, хорошо знали, какая участь ждёт евреев и решили попользоваться этим. Угрожая расстрелом, они потребовали от нас сдать все ценные вещи, а у кого есть - оружие. Особое внимание уделяли наиболее обеспеченным людям. Помню, тогда полицейские избили бухгалтера, который сказал им, что при Сталине он жил хорошо. Грабители поняли - "богато".

Население оккупированного города нашего между тем пополнялось за счёт бессарабских евреев. Они приносили с собой страшные слухи и заразные болезни, от которых первыми же и умирали. Тяжело заболели тогда и мы с сестрой. А с осени 41-го года до весны 44-го мы были заключёнными гетто. В 1947 году мы приехали в город Биробиджан, куда добирались целый месяц.

ТАКАЯ ЖИЗНЬ…

Августа Давыдовна встретила меня в прихожей. Внимательный взгляд темно-карих глаз, несуетливое гостеприимство хозяйки и уютная обстановка квартиры - всё располагало к неторопливой беседе. На журнальном столике меня уже ждала стопка фотографий и пожелтевших газетных вырезок, заботливо хранимых хозяйкой. Это - документальная память о прожитом и пережитом, об обычной и в то же время неповторимой человеческой судьбе. И о судьбе семьи евреев-переселенцев, одной из многих оказавшихся далеко от когда-то обжитых ими краёв, "возле самых Синих гор", то есть на Дальнем Востоке…

ДЕД

Семья Кристалл по ранне-советским временам считалась зажиточной. В отдаленной сибирской деревне, затерянной на просторах Туруханского края, таких было немало. Жили Кристаллы дружной семьей - старики-родители, их сыновья с женами и детьми. Главой семейства был дедушка Борис Аронович Кристалл. К его мудрым советам прислушивались и дети, и внуки. Авторитетом был "Ароныч" и для соседей-сельчан. Он чтил не только святость семейных устоев, но и веру своих предков. В большие еврейские праздники дедушка непременно добавлял к обычной одежде белую с голубыми полосами накидку - талес. В доме было и много разных вещей, используемых для совершения религиозных обрядов. Всё это протиралось и начищалась до зеркального блеска накануне Песаха - еврейской пасхи В праздничные дни по-сибирски просторный дом сиял чистотой, с кухни вкусно пахло мацой.

Жизнь большой работящей семьи шла по заведённому порядку, пока не наступил 1930-й год. Началась повальная, то есть "сплошная" коллективизация. Власти признали Кристаллов кулаками. С подворья увели всю скотину, из дома позабирали всё, что посчитали ценным. Бабушка тогда сама вынесла во двор и всердцах перебила посуду, которая выставлялась на стол исключительно по торжественным дням. Деда как главу семьи "мироедов" арестовали и отконвоировали в Иркутск и препроводили в тюрьму, где "при царе" сидел Сталин.

Раскулаченного продержали в камере месяца два и без всяких объяснений отпустили "на все четыре". Вернулся дедушка к разорённому и опустевшему домашнему очагу и первое, о чём услышал, была весть о поспешном отъезде сына Давида. Тот тайком от сельских властей подался на Дальний Восток, где, по слухам, принимали евреев. Там, в Приамурье, он и надеялся затеряться, чтобы, чего доброго, не попасть под статью какого-нибудь нового указа.

ОТЕЦ

В краю, где тайга еще гуще и непроходимей, чем сибирская, в пристанционном посёлочке Биракан, Давид Кристалл устроился возчиком в артель "Первое Мая". Занималась та артель добычей и обжигом извести. Леса вокруг Биракана были тогда настоящими дебрями, где и пешему трудно было пробраться. По ночам на людей и лошадей ополчались едкий гнус и тучи свирепого комарья. Спасались люди от этих неисчислимых "защитников родной природы" в дыму никогда не потухавших костров. От постоянных дум о семье и тревоги за детей Давида отвлекала только работа. Писать домой письма он опасался. И тем чаще снилась ему родная сибирская деревня, прежняя устоявшаяся жизнь, родители, жена, трое ребятишек.

Вскоре до Биракана дошла весть, что в Дальневосточный край якобы будет проводиться "плановое" переселение раскулаченных семей из Сибири. Давид надеялся, что и его семья попадет в число таких поселенцев. Так и случилось. И вот уже едут они в теплушке по Транссибу на новое место жительства. Едет с ними и дедушка Борис Аронович, истосковавшийся по "беглому" сыну. А вот бабушка осталась с семьей второго своего сына в Сибири: так уж она решила…Зэйдэ и бобэлэ так и было суждено умереть в разлуке. Может быть, Господь воссоединил их души на небесах.

НОВОСЁЛЫ

Двухлетняя Августа, конечно же, не запомнила событий долгого пути к новому месту жительства. Но мама потом часто рассказывала ей про то, какой длинной и трудной была дорога для "кулацкого элементу". Вместе с Кристаллами в Биракан ехали ещё пять еврейских семей. Выжить в дороге (не всем это удалось) евреи сумели только благодаря вере и надежде на лучшую жизнь, природному терпению и, может быть, благодаря наследственной привычке к трудным скитаниям. Да и держались эти семьи друг к другу ближе, чем остальные.

Спасительницей стала для небольшого еврейского табора корова, по счастливому случаю купленная на одном из сибирских полустанков. Не то бы не доехали ребятишки до земли, обетованной НКВД пассажирам спецэшелона. Так и ехала кормилица-корова вместе со всеми в вагоне, как раз и предназначенном для перевозки скота.

В Биракан прибыли хотя и не скоро, но, слава Богу, живыми и здоровыми. Новосельцев разместили в одном бараке. Мужчины сразу пошли работать в ту самую артель "Певое Мая". Женщины занялись детьми, нехитрым домашним хозяйством, разработкой диковатой земли под огороды.

РИВА

По тем временам мама Гути и Сары Кристаллов считалась грамотной. Училась она в селе Малаховка того же Туруханского края. Школа была, конечно, русской, и ходили в нее дети всех, кто проживал в округе. Мать, бывало, вспоминала, что перед началом урока закона божьего батюшка непременно возглашал: "Иудеи и буряты - из класса вон". Стайка черноволосых ребятишек тут же покорно покидала класс, не очень-то разумея, отчего их изгоняют. Но сельское училище Рива все-таки закончила и с хорошими отметками. В том числе и по российской словесности. Но вот при детях они с мужем зачастую общались на родном идише. Детей к этому языку родители почему-то не приобщали. Зато долгими вечерами мама рассказывала детям про путешествие евреев в Египет, про гору Синай, про то, как сыпалась с неба питательная крупа, из которой странники пустыни пекли на горячем солнце вкусную мацу.

Религиозность детям в семье мать не прививала, но вот имена двоим из них дала традиционно-еврейские - Сара и Масей. Только младшую, и, как водится, любимую дочку, Давид и Рива назвали в честь русской родственницы, ривиной золовки из Иркутска - Августой. Имя хоть и совсем не восточное, но красивое и благородное.

В тридцатых годах в Биракане была, между прочим, еврейская школа, сполна укомплектованная учительскими кадрами. Но мама Рива сознательно отправили детей в русскую школу, чтобы образование они получили такое же, "как все". Но звучную фамилию свою на русский лад родители никогда изменить не пытались.
Дед, сменив место жительства, куда вместе со своими родителями попал не по доброй, конечно, воле, старинные еврейские обычаи не забывал. По праздникам к нему приходил сосед, дед Борель, и они вместе читали толстые старые книги. Зэйдэлэ потом так и похоронили в талесе. А книги, которые после него в семье уже никто не мог читать, раздали по соседям.

Мама Гути была непревзойдённой стряпухой и изобретальной поварихой. В памяти дочери до сих пор всплывают запахи домашней кухни и неповторимый вкус тейгэлах, испечённых из сдобного теста в меду, толченой и сваренной в крепком курином бульоне маце и ароматных горячих кнейдлэх. Была мама человеком общительным и веселым, со всеми прекрасно ладила. В скромном жилище Кристаллов часто по-соседски собирались и евреи, и русские, пили крепкий чай с молоком "по-сибирски". В сёлах тогда народ вообще был дружным. В одиночку да на отшибе в деревне разве проживёшь? Августа Давыдовна хорошо помнит фамилии бывших своих земляков - бираканцев Черняховских, Клейнов, Литвиных, Штейнов… Известными стали они позднее и в Биробиджане. Город этот всё же рос и развивался интенсивней, чем маленькая станция с созвучным ему названием и постоянно требовал умелых и старательных работников.

МАСЕЙ

Брата Гути и Сары - Масея - любили и родные, и соседи. Среди ровесников он отличался не только светлой головой, но и добротой. В школе учился отлично. А закончив её, уехал в Комсомольск-на-Амуре в авиастроительный техникум. Закончить его парню не дала война. Прямо со студенческой скамьи его направили в офицерскую школу, а затем - на фронт. С сорок третьего года дошел он от Вислы до Одера. Служил в противотанковом батальоне. Погиб лейтенант Кристалл в сорок пятом, уже в самом конце войны. Было Масею тогда всего двадцать один год. Похоронка из Германии пришла в Биракан в апреле. Гутя пыталась скрыть от мамы роковую весть. Но разве такое горе утаишь?..

Августа Давидовна до сих пор бережно хранит пожелтевшие фронтовые письма брата, его орден, фотографии. Портрет старшего брата - увеличенное фото - по обычаю послевоенных лет висит в комнате сестры на самом видном месте. Многое из того, что напоминает о дорогом ей человеке, Августа Давидовна передала в областной музей. Чтобы люди знали и помнили.

САРА

Старшая сестра Гути училась в ФЗО в Биробиджане, хотела стать швеёй. Но когда началась война, Сару отправили в Комсомольск-на-Амуре на завод, собирать самолеты. Там она и проработала всю войну. Сейчас - тоже пенсионерка, живет в городе с дочерью Леной. Августа Давыдовна с любовью показала мне фотографии пухлощекого малыша. Теперь он уже школьник.
- Это внук Сары и, значит, мой тоже, только двоюродный, конечно. Алеша. Сейчас в Израиле он… - сдерживая вздох, сообщила моя собеседница.

АВГУСТА

Мечта стать медицинским работником появилась у неё в детстве. Когда-то, ещё девочкой, Гутя сломала ногу и попала в больницу. И ей по-хорошему запомнился запах лекарств, идеальная чистота скромных палат, белые халаты медсестер и добрые их лица. А когда одноклассница Гути, соседка и закадычная её подружка Катя Бондаренко собралась поступать в трехгодичную фельдшерско-акушерскую школу в Биробиджане, девушка тоже не стала долго раздумывать о выборе профессии. Учиться в "меде" было легко, потому что учиться было интересно. После окончания училища выпускница сразу же поехала в Биракан. Там как раз не хватало медицинских работников. Кем только ни приходилось работать там Августе Давыдовне! И акушеркой, и фельдшером, и операционной сестрой. А уж потом - лаборантом. Высокая, темнокудрая, всегда ровная и доброжелательная с окружающими, прекрасно знающая своё дело, она быстро завоевала доверие и авторитет односельчан и коллег.

…Августа Давидовна держит в руках хрупкую от времени страницу районной газеты "Искра Хингана", датированную (подумать только!) сентябрём1958 года. В ней заметка о том, как замечательная девушка, медицинский работник Августа Кристалл спасла жизнь геолога.

Добраться до лагеря геологоразведчиков в глухом таёжном урочище можно было только верхом на лошади, садиться на которую девушке пришлось впервые в жизни. Лошади новичков в верховой езде не любят, и неумелая наездница чуть не попала на больничную койку сама. Но всё обошлось, и хрупкая "медичка" таки добралась до геологической партии, сделав все необходимое для спасения жизни геолога, а потом доставила его в Биракан.

Это случай из самого начала ее медицинской практики. А сколько было у неё всякого-разного потом и ещё потом - не перечесть. Свинцовая усталость, когда едва добираешься до кровати, приняв новорожденного, стук в окно - опять кому-то понадобилась медицинская помощь. Кажется, уже ни на что больше просто не хватит физических сил, но надо вставать, надо идти. И всегда её вело и выручало сознание необходимости людям. Если не ты, то кто же? Если не сейчас, то когда и зачем?..

Более пятидесяти лет посвятила Августа Давидовна любимой работе. Труд ее отмечен многими знаками отличия, грамотами. Она - отличник здравоохранения. А самой высокой оценкой многолетнего труда стало для Августы Давидовны Кристалл присвоение её в 1994 году звания "Почетный гражданин ЕАО". На банкете по поводу этого события в жизни ветерана медицины, губернатор области сообщил, что в Биробиджане будет строиться дом для ветеранов. Августа Давидовна едва ли не шутя сказала тогда: "Вот в нем и мне дайте квартиру" (в то время она еще жила в Биракане).Шутка шуткой, да так и вышло, как она хотела. Был построен тот дом, и А. Д. Кристалл стала жительницей областного центра. Светлую квартиру она сделала идеально чистой и уютной.

- Мне очень здесь нравится! - от души говорит она. - Прошлым летом посадила перед домом цветы, чтобы вечерком на лавочке приятно было отдохнуть. Часто посещаю общинный дом "Фрейд, прочитала, наверное, уже больше сотни книг из еврейской библиотеки. Хожу в общину на все праздники. Хотя пока, как мне кажется, ещё мало о них знаю. Ведь столько в еврейской духовной литературе содержится полезной и просто необходимой человеку информации! Что мы могли знать обо всём этом раньше? Только об одном этом сейчас и приходится пожалеть… У меня много знакомых. И новых, и старых. И по "стажу" знакомства, а теперь уже и по возрасту.

Общаясь со многими людьми, Августа Давидовна знает, что мало кто из пожилых евреев мечтает уехать в Израиль. Хотя у некоторых - или даже у многих - дети или родственники давно там прижились.
- Моя Родина - здесь, - говорит она. - И какой бы тяжелой ни была жизнь, прожита она здесь. Мы делили с этой страной свою судьбу. А с Биробиджаном связаны годы моей учебы. Сейчас в этом городе я просто живу. Живу, как говорится, полной жизнью и радуюсь ей…

Сиреневый апрельский вечер заглянул в окно кухни, где хозяйка угощала меня вкусным крепким чаем с топленым молоком - "по-сибирски" и сдобными булочками.
- Весна в город идёт. Люблю нашу весну, - задумчиво произносит Августы Давидовна, глядя в окно, за которым сгущаются тёплые сумерки.

ГОДА ПО ОСЕНИ СЧИТАЮТ?

В прошлом месяце исполнилось 65 лет с того дня, когда Биробиджану был присвоен статус города. День этот ничем особым отмечен у нас не был, а юбилейные торжества по случаю не очень-то, в общем, круглой даты общегородского масштаба, слышно, перенесены на осень. Так что восторгаться и восхищаться нам будет рекомендовано, видимо, в сентябре, в дни уже "шестидесятипятисполовинойлетия" города на Бире. Перед юбилярами (если они не города, а люди) в случаях поздних поздравлений обычно извиняются, но город он неодушевлённый и официальное невежество уж как-нибудь стерпит.
Почему мы затронули тему очередной годовщины Биробиджана? Потому что недавно одна из читательниц нашей "Общины" поинтересовалась, как, мол, себе думает "ваша" газета отмечать очередную славную годовщину родного города? Ну мы, честно говоря, на эту тему как-то даже и не думали. Община "Фрейд" объединение хотя и общественное, но не общественно-политическое, религиозное.

Не стоит, очевидно, забывать и то обстоятельство, что избыток незанятого еврейского населения в бывшей черте оседлости в своё время образовался по причине сворачивания политики НЭПа. Когда государство берётся регулировать всё и вся - начиная от "что почём" до "чего одобрять и что гневно осуждать", случается масса всяческих неприятностей. Возникновение Биробиджана и оказалось одним из побочных следствий-последствий неуклюжего социалистического хозяйствования. А если говорить о героизме первопроходцев Биро-Биджана, то ведь кого из нас жизнь не вынуждала на добровольные поступки? Да, строили, да, преодолевали, да, против чего-то и с чем-то самоотверженно боролись. Но ради какого будущего и какой ценой было плачено за это будущее? А ведь можно было б сделать куда больше, чем за 65 лет сделано и делать, не рубя по-кампанейски с плеча. Но вспомните-ка о судьбе тех, кто осмеливался перечить авторам вихляющей "генеральной линии". Ну а действительно самоотверженно трудились люди, пока они верили. Уходила вера - слабели и силы.

С самого начала строительства Биробиджана не был задействован и главный резерв еврейского населения СССР - отряд национальной интеллигенции. Подавляющая её часть так и осталась на Западе. И по принципу "Не можешь шить золотом - бей молотом" "растить город на болоте" ехали люди не очень удачливые. И Биробиджан для еврейского населения Союза был символом невезучей судьбы. На бывшем советском Западе ведь и до сей поры не без содрогания говорят о едва не свершившейся в 53-ем сталинской акции массового сселения евреев в приамурскую зону. И торжествовать по поводу даже 75-летия города Биробиджана ни на Неве, ни на Днепре наши соплеменники, пожалуй, не станут. Слава Всевышнему, и у нас, и у них есть достаточно других и куда более значимых общих праздников. Ну а если кто-то желает торжествовать по случаю промежуточного, так сказать, юбилея города Биробиджана, то вольному - воля.

И - вопрос читателям: "Вы не задумывались о том, почему в почтовом адресе нашего общинного дома, выходящего фасадом на улицу Ленина, значится всё же улица Шолом-Алейхема?"

Наконец - последнее. В административном центре ЕАО довольно официальных средств массовой информации, чтобы инициировать торжества по поводу любых достижений. А уж повод им кому надо подскажут.

Краткий обзор очередного номера газеты "Община" подготовил Валерий Фоменко.

С архивом статей этой газеты можно познакомиться на сайтеhttp://www.freid.jar.ru/index.htm


  

 

 

 


 


  

 

 

 


 



Карта сайта

О проекте

Обратная связь

Условия перепечатки

Архив IJC.Ru

Наши партнеры:

ISRALAND ПОРТАЛ - ТУТ ИНТЕРЕСНО







МАОФ

Член Ассоциации национальных журналистов России

Создание сайта IP3

"Биробиджанское дело"

65 лет назад, в конце июня 1949 года И. Сталин подписал протокол заседания Политбюро ЦК "Об ошибках секретаря обкома Еврейской автономной области Хабаровского края т. Бахмутского А.Н. и председателя облисполкома т. Левитина М.Е.".


Судьба Биро-Биджанского проекта

В Москве, в Центре восточной литературы Российской государственной библиотеки открылась историко-документальная выставка "Судьба Биро-Биджанского проекта", приуроченная к 80-летнему юбилею Еврейской автономной области, сообщает сайт Еврейской автономной области.


Московский арбитраж обязал США возвратить книги Шнеерсона

Московский арбитражный суд в четверг обязал Библиотеку конгресса США вернуть в Россию семь книг из собрания Шнеерсона, сообщает Arutz Sheva.


Летние полевые школы "Сэфер"

Международный Центр по иудаике "Сэфер" проводит этим летом ряд полевых школ.


Из истории празднования юбилеев в Еврейской автономии

Газета "Биробиджанер Штерн" ("Биробиджанская звезда") продолжает публиковать серию статей, посвященных 80-летию образования Еврейской автономной области.


Реклама на IJC.Ru

 
Новости
Российского еврейского конгресса
Футбольный триумф
Помощь, которую так ждали
«Дети беженцев с Украины для РЕК как свои»
Общая боль
Зихронам ле враха
Все новостиЗаявления
Вопрос Президенту РЕК
www.rjc.ru