Первое происшествие я передаю так, как оно изложено моей школьной приятельницей.

«Это происшествие в троллейбусе до сих пор перед моими глазами: мы с тобой вошли в троллейбус и люди там стали тебя выталкивать, крича, куда лезешь проклятый жид, и вытолкали. Я стала выходить с тобой, но меня останавливали и кричали - а ты куда дура.
Когда мы остались на улице ты сказал мне, что тебя выгоняют накануне окончания учебы, чтоб не давать диплом. Я почувствовала себя такой виноватой перед тобой, что мне стало нехорошо. Ты удивился такой моей реакции, ты еще не знал, что тебе готовилось еще одно унижение».


Второе происшествие описываю я сам.

Троллейбус следовал по Бакунинской улице и остановился возле станции метро «Бауманская». На этой остановке всегда много народа выходило и входило. Я сидел у замерзшего окна и пытался просветлить его своим дыханием. Возле меня брякнулся какой-то мужчина, и спросил у меня, какая остановка. Я повернулся к нему, чтобы ответить и разглядел его. Он был не молод. Одет в шикарную шубу с шикарным отложным воротником. Тот тоже разглядел меня. Какие семитские черты он нашел во мне, не знаю, но шикарный мужик пришел в ярость. Он вскочил, стал орать на весь троллейбус, чтобы я, проклятый жид, выматывался из троллейбуса. Я встал и отправился к выходу. Проклятия шикарного мужика на меня не действовали, но троллейбус приближался к моему дому, и мне надо было выходить. Шикарный мужик воспринял мои намерения, как свою победу и, изрыгая проклятия, пошел за мной. В переполненном троллейбусе пассажиры шарахались в стороны, давая нам свободный проход. Троллейбус остановился, и я сошел. Мой гонитель был за моей спиной, спустить его на московскую асфальтированную улицу не представляло какого-либо труда. Я знал, что на этой остановке всегда дежурит милиционер, и был весьма сдержан. Действительно, троллейбус остановился точно перед милиционером. Вслед за нами высыпали пассажиры: «Кто может подтвердить, что он меня оскорблял»,- обратился я к пассажирам. Все молча, разбегались. «Будьте свидетелем»,- я закрыл дорогу интеллигентного вида женщине. Она обогнула меня и побежала дальше. Но вот выскочил парнишка, жаждущий быть свидетелем. Семитских черт на нем не было, но, как потом оказалось, у него была подозрительная фамилия.
Мой проклинатель еще хорохорился и выражал свою ненависть ко мне и всем евреям даже перед милиционером. «Вот видите,- обратился я к милиционеру,- он меня оскорбляет, выгнал из троллейбуса». «Что ж, пройдемте в отделение милиции»,- обратился милиционер к шикарному мужику.
Это были магические слова, шикарный мужик превратился в жалкую дворняжку. Он стал просить прощение у милиционера, но тот указал ему на меня: «Это вы у него просите прощение. Если он вас простит, я вас отпущу». Дворняжка стала лизать мне руки и вилять хвостом. Если бы я спустил штаны, то мой тухас был бы тщательно вылизан. Все ж на морозе, я не решился снимать штаны. Ко всему ж меня ужасно мучило любопытство, кто этот готовый лизать мой тухас шикарный мужик? Чем кончится это происшествие?
Наша дружная компания отправилась в отделение милиции, которое было недалеко на той же Бакунинской улице. Шикарный мужик продолжал скулить и вилять хвостом, но я был не приклонен.

В отделении милиции все записали, сообщили мне ФИО антисемита - Афанасьев, и его место работы - Министерство РСФСР. Я уже не помню детали, но на следующий день я выяснил, кто же такой шикарный Афанасьев из министерства РСФСР. Оказалось, он заместитель министра. Потом я следил за его карьерой. Из зама он поднялся до министра. В отделении милиции я поинтересовался, какое наказание понес хулиган. Ему сделали Ну-ну-ну.